За деревней, у речушки,
Проживал мужик в избушке.
Жизнь его была не мёд,
Воз забот он в гору прёт,
Да печали гонит прочь;
В той работе день и ночь!
Жить ему иначе грех,
В сыновьях проблема в тех,
В него их трое, в ряд,
Кушать мальчики хотят.
Год за годом так и шли,
Все сыночки подросли.
Вот женился старший сын,
Жизнь у сына без кручин,
Средний сын жену привёл
И работать стал, как вол!
Жёны тоже при делах,
Работёнка им не в страх,
А потом они все в поле,
Нет семье на отдых доли
И, казалось, наконец,
Радуй сердце ты, отец,
Поживай, не знай забот,
Наедай себе живот!
Да расстроен был старик,
Прячет он печальный лик;
Младший сын его, Емеля,
Был ленивым в каждом деле!
Эта нудная работа,
Не совсем его забота,
И жениться ему лень,
В деле он одном кремень;
Сытно, вкусненько поесть,
Да на печь скорей залезть,
Сутки спать на печке той,
Чтоб до храпа, на убой!
Так минуло восемь лет,
Как-то осень встала в цвет,
Всех в работу запрягла,
Всем сейчас им не до сна,
Лишь один Емеля спит,
Сны он чудные глядит.
Добрый вышел урожай,
Закрома, под самый край,
От излишков вновь навар;
Их сменяют на товар,
А потом уж нет забот,
Семью отдых зимний ждёт.
День базарный наступил,
На базар народ убыл,
С сыновьями и отец,
Погрузился, наконец.
Дал Емеле он наказ,
Самый строгий в этот раз,
Чтоб невесткам помогал,
Их ничем не обижал,
А за помощь, посему,
Посулил кафтан ему.
Лошадёнку тронул дед,
Скоро их растаял след.
А в деревню брёл мороз,
Стужу раннюю он нёс.
Наш Емеля влез на печь,
Сбросил все заботы с плеч,
|
Той минуты не прошло,
Храпом домик сотрясло.
Да невестушки в делах,
При своих они правах.
Этих дел, невпроворот,
Не смахнуть с лица им пот!
Наконец, свистульки-трели,
Тем невесткам надоели,
К печке двинулись они,
Слов своих не берегли:
- Эй, Емеля, ну-к, вставай,
Поработай-ка, давай,
Хоть воды нам принеси,
Гром тебя здесь разнеси!
Он, сквозь дрёму, заворчал,
Им с печи слова швырял:
- Неохота за водой,
На дворе мороз такой!
У самих же руки есть,
Легче вёдра в паре несть!
А тем боле, задарма,
Не свихнулся я с ума!
Прорвало невесток тут,
В бой они опять идут:
- Что сказал тебе отец,
Помогать нам, наконец?!
Если ты пойдёшь в отказ,
Пожалеешь, знай, не раз!
Горьким выйдет тот кисель,
Про кафтан забудь, Емель!
И Емеля заюлил,
Он подарки так любил,
С тёплой печки стал вставать,
Словом начал их хлестать:
- Не орите на меня,
Вишь, уже слезаю я!
Разорались, дом трясёт,
Мертвяка ваш крик проймёт!
Он топор и вёдра взял,
До реки трусцой домчал,
Тут же прорубь стал рубить,
Рот зевотою сушить;
Нет в работе кураха,
На печи его душа!
Прорубь долго он рубил,
Выбивался весь из сил,
Сделал дело, наконец,
Полнить вёдра стал, делец.
Уж ведёрки те с водой,
А ему сейчас, хоть вой:
"Ох, водичка, тяжела,
Руки рвёт мои она!
Только б мне её донесть,
Да на печь скорей залезть"!
Вдруг в ведро Емеля, глядь,
Сих чудес не мог понять;
Щука плещется в ведре,
Тесно ей в такой воде!
Тут Емеля рот раскрыл,
Удивлён не в меру был:
- Это надо, так попасть,
Поедим ушицы всласть,
И котлеток сотворим,
Вечер славно посидим!
Только молвит щука та:
- Из меня горька уха,
И котлеточки горьки,
Боком вылезут они!
Лучше слушай и вникай,
Да на ум себе мотай!
Возвратишь меня домой,
Стану я тебе рабой,
Все твои желанья, друг,
Я исполню, без потуг!
Говорю тебе слова,
Скажешь их, Емель, едва,
"По Емелину хотенью,
Да по щучьему веленью...",
И зови любой каприз,
Будет вмиг тебе сюрприз,
А сюрпризам тем, Емель,
Не конца, ты мне поверь!
Конец первой части
|
