|
|
Ястреб и крестьянский сын
Отправился раз крестьянин на охоту. Видит – ястреб сидит. Вскинул ружье, выстрелил – да мимо. Ястреб только отряхнулся – с места не двинулся. Во второй раз выстрелил – и тут промахнулся. А как третий раз выстрелил – ястреб нахохлился, крыльями взмахнул, налетел на охотника, за голову схватил, в небо с ним поднялся да и отпустил –пусть падает. Вот-вот оземь охотник ударится, но до земли долететь не успел, как ястреб подхватил его за кушак и осторожно на землю снес. Опустил и спрашивает:
– Ну как, страшно было?
– Да уж, страху-то я набрался,– отвечает крестьянин.
– Вот и мне страшно было, когда ты стрелял в меня. Опять схватил крестьянина за голову, взмыл до самых облаков и отпустил – пусть падает. У самой земли подхватил за кушак и осторожно на землю опустил, а сам спрашивает:
– Ну как, страшно было?
– Никогда так страшно не было,– дрожа, отвечает крестьянин.
– Вот и мне страшно было, когда ты стрелял в меня. В третий раз схватил ястреб крестьянина, взлетел с ним за тучи, за облака. Отпустил – пусть падает. Да у самой земли за кушак подхватил и на землю опустил, а сам спрашивает:
– Ну как, и в этот раз страшно было?
– Уж так страшно, что и сказать не могу,– ответил крестьянин.
– Вот и мне страшно было, когда ты в третий раз стрелял в меня. Ну да знаю, ты охотник, дело твое такое, поэтому я тебя прощаю. Но коли, хочешь разбогатеть, корми меня три года: первый год – курами да яйцами, второй год – бараниной, третий год – телятиной и говядиной.
Ладно. Согласился крестьянин, обещал кормить ястреба три года.
Посадил как-то ястреб крестьянина на крылья и понес. Летел полдня, а то и дольше, вдруг и говорит:
– Посмотри-ка, кормилец мой, вон туда! Видишь вдали сияние?
– Вижу, как же!
– Хорошо, коли видишь; а поесть тебе неохота?
– Как неохота!
– Хорошо, что охота! – ответил ястреб, опустился подле того сияния и говорит:
– Тут сестра моя живет; зайди в дом, есть попроси и проси райчук!
Входит крестьянин, есть просит – накормила его сестра, стал райчук просить – не дает, так ответила:
– Хороший у меня братец, а райчук лучше!
Ничего не ответил ястреб, как про ответ такой узнал, велел крестьянину на крылья сесть, и полетели они дальше. Летели, летели полдня, а то и больше, оборотился ястреб к крестьянину и спрашивает:
– Гляди-ка, видишь вон там сияние?
– Вижу, как же!
– Хорошо, коли видишь; а поесть тебе неохота?
– Как неохота!
– Хорошо, коли охота! – ответил ястреб, опустился на землю подле того сияния и говорит:
– Тут моя средняя сестра живет, зайди в дом, есть попроси и проси райчук.
Входит крестьянин в дом, поесть просит – накормила его средняя сестра, стал райчук просить, райчук не дала, так ответила:
– Хороший у меня братец, а райчук лучше!
Ничего не ответил ястреб, как про ответ тот узнал, велел крестьянину на крылья садиться, и полетели они дальше. Летели, летели – полдня или дольше, на пути огненная река разлилась, огонь до неба достает. Измазались крестьянин и ястреб в грязи и вихрем сквозь огонь пронеслись – чуток опалились. Проскочили – а тут и дом младшей ястребовой сестры.
Заходит в дом крестьянин, поесть просит, накормила его младшая сестра, стал райчук просить, младшая сестра так ответила:
– Райчук хорош, но братец еще лучше! – и протянула райчук, похожий на яйцо.
Опять в грязи перепачкались крестьянин и ястреб, через огонь пронеслись, летят, летят, вдруг ястреб спрашивает:
– Поесть тебе неохота?
– Как неохота!
Велел ястреб райчук открыть. Открыли – а там город, и еды, и питья, всего вдоволь, только людей в том городе не было.
Наелись оба, напились, райчук закрыли и дальше отправились. Самое малое полдня летели, ястреб и спрашивает: – Дом свой найдешь?
– Найду вроде бы,– отвечает крестьянин, полдня летели, самое малое, ястреб опять спрашивает:
– Дом свой найдешь? – Теперь-то наверняка найду,– отвечает крестьянин. Опустил ястреб крестьянина на землю, райчук подарил да при этом наказал, чтоб не открывал, покуда домой не придет.
Ладно. Взял крестьянин райчук, идет по дороге. Шел, шел, в лес зашел да в лесу и заблудился. День плутал, дорогу искал, второй плутал, третий – есть захотелось, да так что не утерпел – райчук открыл. Только открыл, зашумели деревья – видит, город, а в городе и еды, и питья, всего вдоволь, только людей нету.
Ну вот, поел он, попил, хочет райчук закрыть, да не тут-то было, не закрывается райчук. Понял он, что плохи его дела, пригорюнился, а что делать – не знает.
Вдруг откуда ни возьмись старичок, подошел к крестьянину и говорит:
– Ежели отдашь мне то, чего дома раньше не было, райчук закрою и дорогу домой укажу.
Хочешь не хочешь, а соглашаться надо.
Взял старичок – черт это был – райчук и привел крестьянина домой. А у крестьянина в доме прибавление –жена сына родила. Все бы хорошо, и райчук при нем, да вот сына черту пообещал.
Вот живут они, развернул райчук крестьянин, полный достаток в доме.
Подрос сын и говорит отцу:
– Пойду я к черту, обещал ты меня ему! Делать нечего – слово держать надо.
Идет сын, идет, до пригорка дошел, встретился ему старичок.
– Куда путь держишь? – спрашивает.
– Не твоего ума дело! – ответил парень и пошел себе дальше.
А старичок сделал круг, другим человеком оборотился, опять навстречу идет.
– Куда, сынок, путь держишь?
– Не твоего ума дело! – отвечает парень.
Снова кругом обошел старичок, предстал перед юношей в другом обличье и ласково так спрашивает:
– Куда, сынок милый, путь держишь?
Тут юноша и рассказал все как есть, откуда и куда идет. Старик и говорит:
– Хорошо, что всю правду мне поведал. Пойдешь через лес, озеро увидишь. Спрячься в кустах. Семь уток придут, поплещутся и уплывут, а когда одна утица явится, одежду у нее укради и жди, не давай, покуда не попросит. Да смотри, не отдавай, если скажет утка: “Милый отец!”, отдай, коли скажет: “Милый братец!”
Ладно. Пошел юноша на озеро, спрятался. Сколько-то времени проходит, приплыли семь уток, поплескались, поплавали, оделись и ушли. После пришла одна-одинешенька, разделась, в воду вошла. Подкрался крестьянский сын тихонько, одежу и украл. Вышла утка из озера, видит – нет платья, опечалилась, стала просить:
– Братец, милый, отдай мое платье!
Вернул юноша платье, утка тотчас девушкой обернулась. Пошла домой, а крестьянский сын гостем у нее был до самого вечера. Вечером-то, хочешь не хочешь, а к черту идти надо, неподалеку он и жил.
Пришел он к черту – тот велел ему работу к утру выполнить: яму выкопать, посадить яблоню, до утра яблоки собрать и принести ему, когда он проснется.
Пригорюнился тут крестьянский сын – как работу выполнить? Пришел к девице, рассказывает. А девушка и говорит:
– Не печалься, спать ложись, всю работу сделаю! Наутро принесла ему яблоки, а тот к черту с ними пошел. Вечером черт опять говорит:
– Посей ночью пшеницу, урожай собери, зерно в муку смели, лепешку мне на завтрак испеки!
Приуныл тут крестьянский сын – как такую работу выполнить? Приходит, девице рассказывает. А девушка и говорит:
– Не печалься, спать ложись, я всю работу сделаю!
И правда, наутро приносит она ему лепешку горячую, с ней крестьянский сын к черту отправился. Вечером опять черт ему говорит:
– В конюшне мой жеребец стоит, оседлай его и за ночь все владения мои обскачи!
Обрадовался крестьянский сын – разве ж это работа, но девица говорит:
– Зря радуешься, эта работа самая трудная. Не жеребец это, а сам черт. Дам я тебе серебряный веничек, золотой веничек и молоток. Как войдешь в конюшню, бросится на тебя жеребец. Ударь его молотком по голове, он и присмиреет. Сядешь верхом, по земле поскачешь золотым веничком погоняй, по воде – серебряным.
Взял крестьянский сын молоток, серебряный веничек да золотой веничек, на конюшню отправился. Вошел – бьет жеребец копытами, удила грызет, укусить норовит. Размахнулся крестьянский сын, ударил по голове молотком – смирный жеребец сделался, садись и езжай, куда душа просится. Скачет по суше, золотым веничком погоняет – не споткнется конь, не оступится, знай вперед скачет. А тут озеро на пути, только ступил конь с берега – тонуть начал, забыл крестьянский сын серебряным веничком ударить его. Ладно, вспомнил. Ударил серебряным веничком – словно ветер пролетел над озером.
Так и скачет он по озерам и рекам, по суше и по морю, только ветер в ушах свистит, к утру всю землю и обскакал. Домой возвратился, жеребец в пене, поставил его на конюшню, к черту заходит. Вошел и видит – голова у черта проломлена, руки-ноги скрючило.
– Ну, погоди у меня, умник-висельник, я тебе покажу! Знаю, заодно вы против меня, со свету сжить норовите. Скорее я вас со свету сживу – чтоб вечером оба пришли, велю вас сжечь!
Делать нечего – пришлось вечером крестьянскому сыну и девушке к черту идти. Приказал черт подручным своим дно у железной бочки выбить, парня с девушкой туда посадить, бочку опять закрыть и оставить их в ней до утра. Утром он встанет, разожжет под бочкой огонь – пусть горят!
До полуночи в бочке сидели, задыхаться стали, а тут девушка и говорит:
– Ты тяни воздух в себя, я буду дуть из себя!
Ладно. Дули так, дули – один из себя, другой в себя, превратились в мух и через дырку для затычки вылетели и припустили что было духу. Дырку-то для затычки нарочно открытой оставили – чтобы пленники не задохнулись.
На другое утро – раным-ранехонько – приказал черт развести под бочкой огонь, зажарить обоих. Полыхает огонь – жарко, черт и спрашивает:
– Ну как, еще не кричат?
– Нет еще! Тихо сидят.
– Пора б уж и кричать. А ну, поддай еще жару! Жгли, жгли, половину дров пожгли, бочка красная, от огня не отличить, а те молчат, не пикнут. Раз черт прибегает, два, спрашивает, не кричат ли еще?
– Нет! Еще нет!
– Раз не кричат, надо бочку открыть, посмотреть, что с ними приключилось!
Открыли бочку, а там ни души.
Понял черт, что приключилось, посылает слугу догонять беглецов: пусть поймает и назад приведет.
Вихрем слуга помчался, сопит, ломает все. Девушка издали услыхала, стадом овец обернулась, а крестьянский сын – пастухом, рубашку снял, вошек ищет. Пролетел чертов слуга мимо, потом ни с чем обратно возвращается.
А овцы с пастухом опять в людей превратились и побежали Дальше.
Прибежал слуга домой, черт у него спрашивает: не видал ли он беглецов?
– Беглецов не видал, видал пастуха с овцами.
– Чего ж не схватил их? Это беглецы и были! – закричал черт и послал второго слугу вдогонку.
Тот еще быстрее помчался, и шуму от него еще больше было. А девушка издалека услыхала, церковью обернулась, крестьянский сын – пастором на амвоне. Чертову слуге и невдомек, что церковь с пастором – те самые беглецы, которых он ищет, воротился к черту ни с чем, руками разводит – запыхался, слова не вымолвит. Рассказал, что видел только церковь с пастором. Рассердился черт, заверещал: почему пастора не схватил и церковь не сломал. Собрался сам и помчался беглецов догонять.
Бежит, подпрыгивает, ногами дрыгает, живьем проглотить их собирается, а девушка рыбкой обернулась, крестьянский сын – озером. Озеру дала рыбка серебряный веничек – наказав воду взбивать, когда черт примчится к озеру. Ладно.
Вскоре черт прибежал к озеру, изо всех сил поймать рыбку пытается, а озеро плещется, взбивает воду серебряным веничком – вода согрелась, заливает черта – не увернуться, ни убежать не может. Только и крикнул:
– Провалитесь хоть в пекло, хоть куда, только из озера меня выпустите!
Не отпускает озеро – еще быстрее веничком воду мешает, черта захлестывает, так что он едва-едва барахтается. Наконец отпустили черта, едва живой убежал в преисподнюю.
И пошли они оба веселые и довольные, пока не пришли к дому сына. Не захотела девушка в дом входить, пусть сын сперва у отца позволения попросит, она и войдет. Ладно. Согласился сын и пошел к отцу позволения спрашивать. А девушка и говорит ему вслед:
– Когда в дом войдешь, с младшей сестрицей не здоровайся, не то меня позабудешь!
Вошел юноша, да от радости, что в отцовском доме очутился, забыл, что девушка ему наказывала, и с младшей сестрой поздоровался. И случилось тут вот что: тотчас юноша про девушку позабыл, что дожидается она его на дворе, ни слова о ней отцу не сказал.
Поняла девушка, что забыл сын про нее, подошла к колодцу, на иву забралась.
А крестьянский сын с дороги устал, попросил у своих воды испить. Взяла старшая сестра кружку и к колодцу поспешила. Подошла к колодцу, наклонилась – видит, в воде лик невиданной красоты отражается, и думает: “До чего же красива я, ежели б раньше знала!”
Смотрела она в воду, смотрела – выскользнула кружка из рук; насмотрелась она, воротилась в избу без воды, да задумчивая.
Пошла вторая сестра воды зачерпнуть, но и с ней приключилось то же самое. До той поры собой в воде любовалась, покуда кружка из рук не выскользнула. Воротилась в избу сестра задумчивая.
Последней пошла воды зачерпнуть мать. И она в воде красавицу увидала, да не поверила, что в свои годы может такой красивой быть, стала оглядываться, вверх посмотрела: что такое? Увидела на иве девушку красы невиданной. Пошла в избу всем о том поведать. Услыхал сын, тотчас вспомнил, что девушка его на дворе дожидается, побежал к колодцу.
Прибежал, обнял девушку – тут и померли оба.
|
|
