Oбгоняя скорость света,
Разум мчится сквозь века;
В глубине души поэта
За строкой бежит строка.
И ложатся на страницы,
Отряхнув седую пыль,
Чудеса и небылицы,
И загадочная быль.
Как-то, споря с океаном,
Славный русский богатырь
Воду вычерпал стаканом;
И земля раздалась вширь.
А другой силач – тихоня,
Задремав у бережка,
Маясь жаждою, спросонья,
Выпил море в три глотка.
Третий – еле умещался
Посреди высоких гор
И в народе прозывался -
Грозный витязь Святогор.
Он мечом владел и пикой,
Равных не было ему;
И страна была великой,
И в узде держали Тьму.
Русский дух царил повсюду,
Как сначала повелось.
Никакому Чуду-юду
Здесь спокойно не жилось.
Заползут какие гады,
Или птицей налетят -
Святогор не даст пощады -
Только косточки трещат.
Много лет ходил дозором -
Караулил землю-мать.
Русь жила за Святогором -
Не обидеть, не сломать.
Все набеги басурманов
Отражал Батыр-гора.
И в стране великих ханов
Невзлюбили бога Ра.
Этот бог служил защитой
Великану Русь-земли.
В битве честной и открытой
С ним тягаться не могли.
Брали подкупом, обманом,
Злыми чарами, вином;
Шли на приступы тараном,
Выжигали Русь огнем.
Всяко землю-мать пытали,
Извели немало стрел.
Дни и годы пролетали,
Грозный витязь постарел.
Трудно стало Святогору
Воевать на склоне лет,
Отдыхать с почётом в пору,
А ему покоя нет:
То Ростов защиты просит,
То из Киева послы.
Но земля уже не носит,
И доспехи тяжелы;
Не поставить в стремя ногу,
Не взобраться на коня.
Богатырь с молитвой к богу:
“Отпустил бы ты меня
За моря, за океаны,
За дремучие леса,
За широкие поляны -
В голубые небеса.
По стране твоей далекой
Извелась душа тоской”.
И, застыв горой высокой,
Богатырь обрёл покой.
Говорят, что сила божья
С той поры ушла в гранит;
Добрый камень у подножья
Тайну бережно хранит.
Много молодцев вспотело,
Сдвинуть камушек горя,
Но осилить это дело
Не нашлось богатыря.
Кто к нему не подступался
И пупка не надрывал -
Никому он не поддался -
Век без малого стоял.
Русь тогда, меняя бога,
Новых радостей ждала,
И к святой горе дорога
Тёмным лесом заросла.
Талисманы, обереги
Крест немного потеснил,
Но пожары и набеги
Новый бог не отменил.
Вера толком не окрепла,
За бедою шла беда.
И, бывало, что из пепла
Вновь вставали города;
Уводили басурманы
Русских девушек в полон,
А князья в чужие станы
Отправлялись на поклон.
Только в Киеве богатом,
У днепровских берегов,
Чистым серебром и златом
Откупались от врагов.
Век покоя Русь не знала,
Но совсем не поддалась -
За морями воевала,
В споре с ханами сошлась.
С давних пор ей досаждали
Кочевые племена:
И поля вокруг страдали,
И дружины, и казна.
А с проклятьем чародея
На Руси другое зло -
Огнедышащего Змея
Тёмной силой занесло:
У чудовища три пасти,
Три огромных головы.
Хуже не было напасти,
По свидетельству молвы.
По болотам леший бродит,
Лес русалками кишит -
Сильных чарами изводит,
Слабых шорохом страшит.
А у города Ростова
Кто-то встретился с ягой.
Говорит – жива, здорова,
Только трудности с ногой,
Да укачивает в ступе,
И кружится голова,
И от старости в тулупе
Прохудились рукава.
Сам я врать-то не умею,
Но в народе был слушок,
Что везла она Кощею
Тяжелёхонький мешок.
В том мешке спала девица -
Белолица и стройна;
А кощеева темница
Без того полным полна.
Любит разные забавы
Полувысохший скелет;
Нет на лютого управы
И на Змея силы нет:
Не одну унес девицу
Он за синие моря.
Постоять за Русь-землицу
Встали два богатыря.
Первым вызвался Алеша -
Сын ростовского попа.
Для него любая ноша
Легче мелкого клопа.
Ни один лихой боярин
Перед ним не устоит;
Под мечом его тугарин
Потерял копьё и щит.
С детства он к тугому луку
Приучаем был отцом
И, любя развеять скуку,
Слыл весёлым молодцом.
На уме мечту лелея,
В жёны высватать княжну,
Одолеть поклялся Змея
И собрался на войну.
Снарядил седлом высоким
Богатырского коня,
Сам – под поясом широким
Сыромятного ремня,
Слева меч висит булатный,
За плечами лук тугой...
И хотел бы на попятный,
Да уж в стремя стал ногой.
В теремке девица плачет,
Тужит ночи у огня;
Богатырь по лесу скачет,
Медным стременем звеня.
Лес всё гуще да темнее,
И тропинки не видать.
Где тут думать о злодее -
Самому б не пострадать.
Вот и конь стреляет ухом,
Может, чует где беду?
Витязь слез, собрался с духом,
Конь пошёл на поводу.
Ночь брели, как будто спьяну,
Продираясь напролом.
Утром вышли на поляну;
На поляне – дом не дом –
Кособокая избушка
Без окошек, без крыльца.
У двери сидит старушка,
Неприметная с лица.
В доме кот, сова, два гуся...
Богатырь хитрить не стал,
Говорит: “Скажи, бабуся, -
Змей давно ли пролетал?
Мне б найти к нему дорожку,
Заблудились мы слегка,
Да поесть какую крошку,
И воды б по два глотка”.
Бабка фыркнула сначала,
Встав, туда-сюда прошлась,
Для порядка поворчала,
Но, в конце концов, сдалась:
“За добро ко мне, убогой,
Помогу тебе, милок.
Вы не той пошли дорогой;
Ты возьми себе клубок.
Он тебя на день десятый
Приведёт к большой горе;
Там и Змей – мой враг заклятый -
Прячет головы в норе.
Но едва ли ты сумеешь
Чудо-юдо одолеть,
А, случится – одолеешь -
Самому не уцелеть.
Как не станет силы биться -
Пустишь в небо голубка -
Друг на выручку примчится,
Взмылив конские бока.
Но и вместе против Змея
Вам едва ли устоять -
Три головки у злодея,
Знать, троим и воевать”.
Не послушался Алешка,
Хоть и не был дураком.
Замелькала путь – дорожка
Вслед за бабкиным клубком.
На десятый день похода
Подошли они к горе:
Чёрный дым валит из входа,
Змей шевелится в норе,
Черепа вокруг да кости;
Конь на месте не стоит.
“Хороши на завтрак гости, -
Чудо-юдо говорит, -
Сорок дней не ел мясного,
Даже брюхо подвело.
И ежа бы съел живого,
Если б так не повезло”.
“Помолчал бы, жив покуда, -
Богатырь ему в ответ, -
У тебя, у Чуда-юда,
И зубов-то толком нет.
Будто крот, забился в нору -
Выходи на честный бой!”
Затрясло большую гору,
Из норы раздался вой.
Вылез аспид трёхголовый -
За спиною два крыла.
Богатырь – за лук дубовый,
Только стрелочка мала –
Не достать ей сердце Змея -
Застревает в чешуе.
Защищаясь от злодея,
Вспомнил витязь о копье:
Разогнав коня, наскочит,
Целя в голову врага,
Да ноздрю едва щекочет.
Не врала, видать, яга-
И копьём не дотянуться,
И стрелою не достать;
Не на жизнь, а насмерть бьются,
Начал Змей одолевать.
Не поднимется, устала,
Богатырская рука.
Он, как бабка наказала,
Кинул в небо голубка.
Голубок стрелой пустился
За подмогой в Киев-град,
А Попович всё рубился,
Но и сам уже не рад:
Не побить ему злодея,
Не потешиться с княжной,
И зачем пошел на Змея,
На проклятого войной?
В Киев-городе княгиня
Принимала голубка,
Славный молодец Добрыня
Взмылил конские бока,
Прямоезжую дорогу
Одолел в четыре дня
И примчался на подмогу,
Не загнав едва коня.
О его победах слава
На Руси давно гремит;
Налетел, ударил справа,
Под огонь подставил щит,
Оттеснил к пещере Змея;
Тут Алеша подскочил -
Навалился на злодея,
От земли набравшись сил.
То мечом удар наносит,
То копьём с размаху бьёт;
Но пощады враг не просит,
Тоже спуску не даёт.
Десять дней земля горела
Под ногами у коней.
Сталь булатная звенела,
И не видно – кто сильней -
И друзья устали биться,
И у Змея мощь сдала.
Порешили сговориться -
Не чинить друг другу зла:
Змей на время крылья сложит,
(Обещал – на целый год),
И его не потревожит
Ни дружина, ни народ.
Порешив, погоревали,
Что напрасно подрались.
Отдохнув, коней седлали;
Попрощавшись, разошлись.
Возле города Ростова,
Возвратившихся с войны,
Попадья – жена попова -
Приглашала на блины,
Чарку с квасом подносила
В полтора больших ведра,
Чтобы мать-земля носила
И сегодня, как вчера.
Гости чарку поднимали,
Угощались всем подряд
Да коней опять седлали,
Отправляясь в Киев-град,
Рассказать о договоре,
Заключённом на войне;
Хоть князья и жили в ссоре -
Всяк мечтал о тишине.
Князь ростовский, расставаясь,
Дочь Алеше обещал,
А к Добрыне обращаясь, -
На помолвку приглашал.
С тем они и ускакали,
Поднимая пыль столбом.
Вскоре башни замелькали
В чистом небе голубом.
За высокою стеною,
Меж садами – терема,
Мост высокий над водою,
У ворот – народу тьма.
Добрых молодцев встречали,
Провожали ко дворцу.
Князь, забыв свои печали,
Дал обоим по кольцу,
Подносил хмельные чарки
Под зернистую икру
Да раздаривал подарки.
Был и я на том пиру,
Но ни чем не отличился,
В этот раз не повезло -
Пиво пил, да не напился -
Мимо рта, видать, текло.
Pусь – земля моя родная -
Городов великих мать:
Не найти конца и края
И на счёт не сосчитать.
Залюбуешься невольно,
Став на видный косогор:
Здесь и соколу раздольно,
И для всадника простор;
Тут и синие озера,
Тут и реки, и моря…
Оглядеть не хватит взора -
Русь, короче говоря.
Зверь диковинный плодится
Среди зарослей густых,
И равнина золотится
От колосьев налитых;
Дичь летит в силки да клети,
Рожь, пшеница – в закрома;
А в расставленные сети
Рыбка просится сама.
Люди русские, когда-то,
В очень давние года,
Жили вольно и богато,
Процветали города.
Богатырские дружины
Охраняли их покой;
У князей на именины
Пиво пенилось рекой.
Всяк там пил – не напивался,
Всяк там весел был и рад.
Среди прочих выделялся
Знаменитый Киев-град.
Слабых тут не обижали,
И за добрые дела
Князя Солнышком прозвали,
Как гласит о нём молва.
Временами, если нужно,
Князь устраивал суды;
С городами жили дружно,
Коли не было вражды.
Иногда случались свары
И недобрые шаги,
А мирили всех – тугары -
С Русью давние враги.
Вороньём летели с юга;
Города несли урон,
И сердиться друг на друга
Тут уж было не резон –
Распивали мировую,
Мчались шустрые гонцы,
И в дружину боевую
Набирались молодцы.
Но случались неувязки
И лихие времена;
И в начале нашей сказки
На Руси была война.
Не спокойно тут, не тихо -
Стонет гром на небесах;
Разгулялось злое Лихо
В тёмных Муромских лесах;
И тугарин навалился,
Чуя слабые места;
Да разбойник объявился
У Калинова моста.
Перекрыты все дороги,
Перерезаны пути;
Попросили бы подмоги -
Не осмелятся пойти –
Свиста-посвиста боятся
Да лихих тугарских стрел.
Кто тайком хотел пробраться,
Тот едва ли уцелел.
Обложили, запугали,
Дань велели собирать;
Потеснили, поприжали
Городов великих мать.
Славных песен не поётся,
И не радует заря.
Неужели не найдется
На Руси богатыря?
Эй, герои удалые,
Окажите честь гостям!
И пошли волхвы седые
По нехоженым путям,
По неведомым дорожкам,
Куда ветром понесло.
А идти усталым ножкам
В Карачарово село.
Там – у Мурома, у града,
Где Смородинка бежит,
В срубе крепкого уклада
Добрый молодец сидит –
Не ходячий сын Ивана
По прозванию Илья;
У него на сердце рана,
Дума горькая своя.
Он и рад бы потягаться -
Злую силу покарать,
Да не встать, не приподняться
И меча не удержать.
Обрывалась путь-дорога
У высокого крыльца;
Старцы – путники с порога
Вопрошали молодца:
“Не подашь ли нам напиться?
Не сочти себе за труд.
Может грех какой простится
Или боги что дадут”.
Отвечал Илья: “Что боги,
Я и рад бы услужить,
Да мои больные ноги
Не хотят со мной дружить.
И рукам бы – меч каленый,
Но поднять не хватит сил.
А иначе пёс хваленый
Головы бы не сносил”.
“Не тужи, Илья, о старом,
О прошедшем не жалей.
Ты с особенным отваром
Встань-травы возьми, испей.
Эта травка из могилы
Может мертвого поднять.
Не прибавилось ли силы?
Пригуби-ка ты опять,
Пей, Илья, водичку нашу”,-
Молвил праведник седой,
Подавая трижды чашу
С чудодейственной водой.
Как-то, споря с океаном,
Славный русский богатырь
Воду вычерпал стаканом;
И земля раздалась вширь.
А другой силач – тихоня,
Задремав у бережка,
Маясь жаждою, спросонья,
Выпил море в три глотка.
Третий – еле умещался
Посреди высоких гор
И в народе прозывался -
Грозный витязь Святогор.
Он мечом владел и пикой,
Равных не было ему;
И страна была великой,
И в узде держали Тьму.
Русский дух царил повсюду,
Как сначала повелось.
Никакому Чуду-юду
Здесь спокойно не жилось.
Заползут какие гады,
Или птицей налетят -
Святогор не даст пощады -
Только косточки трещат.
Много лет ходил дозором -
Караулил землю-мать.
Русь жила за Святогором -
Не обидеть, не сломать.
Все набеги басурманов
Отражал Батыр-гора.
И в стране великих ханов
Невзлюбили бога Ра.
Этот бог служил защитой
Великану Русь-земли.
В битве честной и открытой
С ним тягаться не могли.
Брали подкупом, обманом,
Злыми чарами, вином;
Шли на приступы тараном,
Выжигали Русь огнем.
Всяко землю-мать пытали,
Извели немало стрел.
Дни и годы пролетали,
Грозный витязь постарел.
Трудно стало Святогору
Воевать на склоне лет,
Отдыхать с почётом в пору,
А ему покоя нет:
То Ростов защиты просит,
То из Киева послы.
Но земля уже не носит,
И доспехи тяжелы;
Не поставить в стремя ногу,
Не взобраться на коня.
Богатырь с молитвой к богу:
“Отпустил бы ты меня
За моря, за океаны,
За дремучие леса,
За широкие поляны -
В голубые небеса.
По стране твоей далекой
Извелась душа тоской”.
И, застыв горой высокой,
Богатырь обрёл покой.
Говорят, что сила божья
С той поры ушла в гранит;
Добрый камень у подножья
Тайну бережно хранит.
Много молодцев вспотело,
Сдвинуть камушек горя,
Но осилить это дело
Не нашлось богатыря.
Кто к нему не подступался
И пупка не надрывал -
Никому он не поддался -
Век без малого стоял.
Русь тогда, меняя бога,
Новых радостей ждала,
И к святой горе дорога
Тёмным лесом заросла.
Талисманы, обереги
Крест немного потеснил,
Но пожары и набеги
Новый бог не отменил.
Вера толком не окрепла,
За бедою шла беда.
И, бывало, что из пепла
Вновь вставали города;
Уводили басурманы
Русских девушек в полон,
А князья в чужие станы
Отправлялись на поклон.
Только в Киеве богатом,
У днепровских берегов,
Чистым серебром и златом
Откупались от врагов.
Век покоя Русь не знала,
Но совсем не поддалась -
За морями воевала,
В споре с ханами сошлась.
С давних пор ей досаждали
Кочевые племена:
И поля вокруг страдали,
И дружины, и казна.
А с проклятьем чародея
На Руси другое зло -
Огнедышащего Змея
Тёмной силой занесло:
У чудовища три пасти,
Три огромных головы.
Хуже не было напасти,
По свидетельству молвы.
По болотам леший бродит,
Лес русалками кишит -
Сильных чарами изводит,
Слабых шорохом страшит.
А у города Ростова
Кто-то встретился с ягой.
Говорит – жива, здорова,
Только трудности с ногой,
Да укачивает в ступе,
И кружится голова,
И от старости в тулупе
Прохудились рукава.
Сам я врать-то не умею,
Но в народе был слушок,
Что везла она Кощею
Тяжелёхонький мешок.
В том мешке спала девица -
Белолица и стройна;
А кощеева темница
Без того полным полна.
Любит разные забавы
Полувысохший скелет;
Нет на лютого управы
И на Змея силы нет:
Не одну унес девицу
Он за синие моря.
Постоять за Русь-землицу
Встали два богатыря.
Первым вызвался Алеша -
Сын ростовского попа.
Для него любая ноша
Легче мелкого клопа.
Ни один лихой боярин
Перед ним не устоит;
Под мечом его тугарин
Потерял копьё и щит.
С детства он к тугому луку
Приучаем был отцом
И, любя развеять скуку,
Слыл весёлым молодцом.
На уме мечту лелея,
В жёны высватать княжну,
Одолеть поклялся Змея
И собрался на войну.
Снарядил седлом высоким
Богатырского коня,
Сам – под поясом широким
Сыромятного ремня,
Слева меч висит булатный,
За плечами лук тугой...
И хотел бы на попятный,
Да уж в стремя стал ногой.
В теремке девица плачет,
Тужит ночи у огня;
Богатырь по лесу скачет,
Медным стременем звеня.
Лес всё гуще да темнее,
И тропинки не видать.
Где тут думать о злодее -
Самому б не пострадать.
Вот и конь стреляет ухом,
Может, чует где беду?
Витязь слез, собрался с духом,
Конь пошёл на поводу.
Ночь брели, как будто спьяну,
Продираясь напролом.
Утром вышли на поляну;
На поляне – дом не дом –
Кособокая избушка
Без окошек, без крыльца.
У двери сидит старушка,
Неприметная с лица.
В доме кот, сова, два гуся...
Богатырь хитрить не стал,
Говорит: “Скажи, бабуся, -
Змей давно ли пролетал?
Мне б найти к нему дорожку,
Заблудились мы слегка,
Да поесть какую крошку,
И воды б по два глотка”.
Бабка фыркнула сначала,
Встав, туда-сюда прошлась,
Для порядка поворчала,
Но, в конце концов, сдалась:
|
“За добро ко мне, убогой,
Помогу тебе, милок.
Вы не той пошли дорогой;
Ты возьми себе клубок.
Он тебя на день десятый
Приведёт к большой горе;
Там и Змей – мой враг заклятый -
Прячет головы в норе.
Но едва ли ты сумеешь
Чудо-юдо одолеть,
А, случится – одолеешь -
Самому не уцелеть.
Как не станет силы биться -
Пустишь в небо голубка -
Друг на выручку примчится,
Взмылив конские бока.
Но и вместе против Змея
Вам едва ли устоять -
Три головки у злодея,
Знать, троим и воевать”.
Не послушался Алешка,
Хоть и не был дураком.
Замелькала путь – дорожка
Вслед за бабкиным клубком.
На десятый день похода
Подошли они к горе:
Чёрный дым валит из входа,
Змей шевелится в норе,
Черепа вокруг да кости;
Конь на месте не стоит.
“Хороши на завтрак гости, -
Чудо-юдо говорит, -
Сорок дней не ел мясного,
Даже брюхо подвело.
И ежа бы съел живого,
Если б так не повезло”.
“Помолчал бы, жив покуда, -
Богатырь ему в ответ, -
У тебя, у Чуда-юда,
И зубов-то толком нет.
Будто крот, забился в нору -
Выходи на честный бой!”
Затрясло большую гору,
Из норы раздался вой.
Вылез аспид трёхголовый -
За спиною два крыла.
Богатырь – за лук дубовый,
Только стрелочка мала –
Не достать ей сердце Змея -
Застревает в чешуе.
Защищаясь от злодея,
Вспомнил витязь о копье:
Разогнав коня, наскочит,
Целя в голову врага,
Да ноздрю едва щекочет.
Не врала, видать, яга-
И копьём не дотянуться,
И стрелою не достать;
Не на жизнь, а насмерть бьются,
Начал Змей одолевать.
Не поднимется, устала,
Богатырская рука.
Он, как бабка наказала,
Кинул в небо голубка.
Голубок стрелой пустился
За подмогой в Киев-град,
А Попович всё рубился,
Но и сам уже не рад:
Не побить ему злодея,
Не потешиться с княжной,
И зачем пошел на Змея,
На проклятого войной?
В Киев-городе княгиня
Принимала голубка,
Славный молодец Добрыня
Взмылил конские бока,
Прямоезжую дорогу
Одолел в четыре дня
И примчался на подмогу,
Не загнав едва коня.
О его победах слава
На Руси давно гремит;
Налетел, ударил справа,
Под огонь подставил щит,
Оттеснил к пещере Змея;
Тут Алеша подскочил -
Навалился на злодея,
От земли набравшись сил.
То мечом удар наносит,
То копьём с размаху бьёт;
Но пощады враг не просит,
Тоже спуску не даёт.
Десять дней земля горела
Под ногами у коней.
Сталь булатная звенела,
И не видно – кто сильней -
И друзья устали биться,
И у Змея мощь сдала.
Порешили сговориться -
Не чинить друг другу зла:
Змей на время крылья сложит,
(Обещал – на целый год),
И его не потревожит
Ни дружина, ни народ.
Порешив, погоревали,
Что напрасно подрались.
Отдохнув, коней седлали;
Попрощавшись, разошлись.
Возле города Ростова,
Возвратившихся с войны,
Попадья – жена попова -
Приглашала на блины,
Чарку с квасом подносила
В полтора больших ведра,
Чтобы мать-земля носила
И сегодня, как вчера.
Гости чарку поднимали,
Угощались всем подряд
Да коней опять седлали,
Отправляясь в Киев-град,
Рассказать о договоре,
Заключённом на войне;
Хоть князья и жили в ссоре -
Всяк мечтал о тишине.
Князь ростовский, расставаясь,
Дочь Алеше обещал,
А к Добрыне обращаясь, -
На помолвку приглашал.
С тем они и ускакали,
Поднимая пыль столбом.
Вскоре башни замелькали
В чистом небе голубом.
За высокою стеною,
Меж садами – терема,
Мост высокий над водою,
У ворот – народу тьма.
Добрых молодцев встречали,
Провожали ко дворцу.
Князь, забыв свои печали,
Дал обоим по кольцу,
Подносил хмельные чарки
Под зернистую икру
Да раздаривал подарки.
Был и я на том пиру,
Но ни чем не отличился,
В этот раз не повезло -
Пиво пил, да не напился -
Мимо рта, видать, текло.
усь – земля моя родная -
Городов великих мать:
Не найти конца и края
И на счёт не сосчитать.
Залюбуешься невольно,
Став на видный косогор:
Здесь и соколу раздольно,
И для всадника простор;
Тут и синие озера,
Тут и реки, и моря…
Оглядеть не хватит взора -
Русь, короче говоря.
Зверь диковинный плодится
Среди зарослей густых,
И равнина золотится
От колосьев налитых;
Дичь летит в силки да клети,
Рожь, пшеница – в закрома;
А в расставленные сети
Рыбка просится сама.
Люди русские, когда-то,
В очень давние года,
Жили вольно и богато,
Процветали города.
Богатырские дружины
Охраняли их покой;
У князей на именины
Пиво пенилось рекой.
Всяк там пил – не напивался,
Всяк там весел был и рад.
Среди прочих выделялся
Знаменитый Киев-град.
Слабых тут не обижали,
И за добрые дела
Князя Солнышком прозвали,
Как гласит о нём молва.
Временами, если нужно,
Князь устраивал суды;
С городами жили дружно,
Коли не было вражды.
Иногда случались свары
И недобрые шаги,
А мирили всех – тугары -
С Русью давние враги.
Вороньём летели с юга;
Города несли урон,
И сердиться друг на друга
Тут уж было не резон –
Распивали мировую,
Мчались шустрые гонцы,
И в дружину боевую
Набирались молодцы.
Но случались неувязки
И лихие времена;
И в начале нашей сказки
На Руси была война.
Не спокойно тут, не тихо -
Стонет гром на небесах;
Разгулялось злое Лихо
В тёмных Муромских лесах;
И тугарин навалился,
Чуя слабые места;
Да разбойник объявился
У Калинова моста.
Перекрыты все дороги,
Перерезаны пути;
Попросили бы подмоги -
Не осмелятся пойти –
Свиста-посвиста боятся
Да лихих тугарских стрел.
Кто тайком хотел пробраться,
Тот едва ли уцелел.
Обложили, запугали,
Дань велели собирать;
Потеснили, поприжали
Городов великих мать.
Славных песен не поётся,
И не радует заря.
Неужели не найдется
На Руси богатыря?
Эй, герои удалые,
Окажите честь гостям!
И пошли волхвы седые
По нехоженым путям,
По неведомым дорожкам,
Куда ветром понесло.
А идти усталым ножкам
В Карачарово село.
Там – у Мурома, у града,
Где Смородинка бежит,
В срубе крепкого уклада
Добрый молодец сидит –
Не ходячий сын Ивана
По прозванию Илья;
У него на сердце рана,
Дума горькая своя.
Он и рад бы потягаться -
Злую силу покарать,
Да не встать, не приподняться
И меча не удержать.
Обрывалась путь-дорога
У высокого крыльца;
Старцы – путники с порога
Вопрошали молодца:
“Не подашь ли нам напиться?
Не сочти себе за труд.
Может грех какой простится
Или боги что дадут”.
Отвечал Илья: “Что боги,
Я и рад бы услужить,
Да мои больные ноги
Не хотят со мной дружить.
И рукам бы – меч каленый,
Но поднять не хватит сил.
А иначе пёс хваленый
Головы бы не сносил”.
“Не тужи, Илья, о старом,
О прошедшем не жалей.
Ты с особенным отваром
Встань-травы возьми, испей.
Эта травка из могилы
Может мертвого поднять.
Не прибавилось ли силы?
Пригуби-ка ты опять,
Пей, Илья, водичку нашу”,-
Молвил праведник седой,
Подавая трижды чашу
С чудодейственной водой.
Молодец за три приёма
Все до капли осушил,
Крякнул (чуть потише грома),
Ладно что не оглушил;
Не спеша повел плечами,
И одернув поясок,
Встал горой над ходоками,
Аж под самый потолок.
То-то счастье привалило -
Праздник матери с отцом;
Даже солнце засветило
Ярким радужным кольцом,
День погожий разыгрался
У Смородинки – реки.
А Ильюшенька старался -
Выворачивал пеньки,
Подравнял бугры да кочки,
Скинул камни, валуны...
Воротясь, испил из бочки,
Не жалеючи спины;
Старцам в пояс поклонился,
За траву благодаря.
А народ-то как дивился,
Увидав богатыря:
Тридцать лет сидел колодой,
А поднялся, да какой!
Видно, матерью-Природой
Заповедан был покой.
Берегла, видать, до часа,
Сил не тратя без нужды,
Для Руси великой Спаса
От нечаянной беды.
А герой, собравшись с силой,
Чтоб не думать, не тужить,
От скамьи своей постылой
Рвется Киеву служить:
“Кабы меч теперь булатный
Да хорошего коня,
И отец на подвиг ратный
Чтоб напутствовал меня.
Велика беда стучится;
Хоть за славой не гонюсь -
Постоял бы, коль случится,
За обиженную Русь”.
Мать с отцом, почти не споря,
Снарядили сына в путь.
Им – от радости до горя -
Только руку протянуть:
Не успели надышаться
На любимого сынка,
Как уже пора прощаться -
Жизнь у счастья коротка.
У волхвов своя дорога;
Кто постарше, говорит:
“Тут за речкой у порога
Горка чудная стоит.
Под горою есть темница,
Там за дверью взаперти
Богатырский конь томится.
Дверь так просто не найти:
Там и травка не примята,
Ни заметок, ни следов;
Дверца камешком прижата,
Весом камень в сто пудов.
А под ним-то – меч булатный
Святогора самого.
Коль готов на подвиг ратный -
Отодвинь поди его;
Конь добром тебе послужит,
Меч от ворога спасёт.
Видишь – ворон в небе кружит -
Весть недобрую несёт”.
Поспешил Илья в дорогу;
Первый день идёт, второй,
В третий – выбрался к порогу.
Вот и камень под горой.
Витязь духом не смутился -
Подналёг, что было сил, -
Камень, вздрогнув, откатился -
Дверцу тайную открыл:
Сталь на солнце засверкала -
По глазам лучами жжёт;
В глубине большого зала
Бурый конь копытом бьёт.
На стене колчан дублёный
И тугой дубовый лук,
Рядом шлем позолочённый,
Булава для крепких рук,
Серебристая кольчуга,
Два походных сапога -
Всё припрятано для друга,
Только стрелы – для врага.
Конь на голос отозвался -
Потихонечку заржал,
Головой к плечу прижался,
Знать, хозяина признал.
“Что ж, пора тебе на волю,
На широкие поля -
Попытать лихую долю”, -
Говорит коню Илья;
Подаёт ему напиться...
И отправились вдвоём -
С неприятелем сразиться,
Потягаться с Соловьём.
Шли полями да лесами,
По дорогам, без дорог;
Ели то, что под ногами,
Спали тут же – кто как мог.
Незаметно вышли к речке,
Что Смородинкой зовут.
Бурый дёрнулся в уздечке -
Неспокойно видно тут.
То ли ветер в поле воет,
То ли волки в круг сошлись:
Конь копытом землю роет,
Не идёт, хоть провались –
То дрожа широким крупом,
Робко пятится назад,
То замрёт, как над уступом,
То затопчется не в лад.
“Не крутись, - коня жалея,
Крикнул Бурому Илья, -
Али ты учуял Змея,
Иль услышал Соловья,
Иль какую волчью стаю?
Ишь как уши навострил;
Думал я не испытаю
На тропе поганых сил?
Что без дела суетиться,
Чай мы ростом не малы!
А шумнёт какая птица,
Так не жалко и стрелы.
Живо выбьем самозванцу
Дурь из птичьей головы.
Не топтать ему – поганцу
Нашей Муромской травы”.
Тут листва зашелестела,
Закричало вороньё,
С дуба нечисть засвистела,
Выдав логово своё.
Разлетелись зверь и птица,
Сосны клонятся к земле,
А Илья стоит, крепится,
Чудом держится в седле.
“Это что за рать такая -
Задрожала с полсвистка, -
Гаркнул, щёки раздувая,
Им разбойник свысока, -
Не тебе со мной тягаться,
Глупый лапотник-мужик”.
“Погодил бы похваляться”, -
Отвечал Илья на крик;
Замахнулся в полразмаха,
Да подкинул булаву,
И диковинная птаха
Враз слетела на траву.
Богатырь её за шею,
Да к высокому седлу:
Не вредить ему – злодею
Карачарову селу,
Не свистать ему – вражине
Над Смородинкой – рекой.
И сошёл на Русь отныне,
Хоть недолгий, но покой.
На полях запахла мята -
Любо-дорого вдохнуть...
Урезонив супостата,
Богатырь пустился в путь,
Ярких встреч не избегая,
Темных мест не обходя,
Честь свою оберегая,
Славу русскую блюдя.
Вот и Киев хлебосольный,
Ладно рубленый, резной.
Угодил защитник вольный
Прямиком на пир честной.
Не вместив всего народа,
Веселился княжий двор -
В честь удачного похода,
Славя мирный договор.
Угощались – чем богаты,
Да на что хватало сил.
А Илья – наверх – в палаты
Мимо лавок поспешил.
Конь остался у забора,
От дворца невдалеке.
Чуя близость приговора,
Соловей затих в мешке –
Не шумнёт, не шелохнётся,
Как запуганный птенец.
А вино рекою льётся.
И не видно, где конец.
Яства новые разносят,
Речи громкие звучат;
Гусляров ещё не просят -
Струны звонкие молчат.
Похваляются бояре,
Соревнуясь меж собой;
За столом в хмельном угаре
Не один расписан бой:
Кто с Горынычем схватился,
Кто подранил Соловья,
Кто в походе отличился,
Наступая в два копья.
Под шумок, под разговоры
Кубки требуют налить.
Кое-где вскипают ссоры -
Славу трудно поделить.
Впрочем, слава за Добрыней,
Как и добрая молва.
Не скупятся князь с княгиней
На хорошие слова;
Поднимают раз за разом
Кубки, полные вина;
И особенным указом
Воздают ему сполна.
Поглядел, полюбовался
На рассказчиков Илья,
Полным именем назвался,
Намекнул на Соловья,
Что зашёл не похвалиться
И не славы одолжить,
А хотел бы, коль случится,
Службу Киеву служить.
Не поверил князь суровый
На слова богатырю:
Принесли мешок холщёвый,
Сняли хитрую петлю;
“Что ж, показывай добычу,
Карачаровский мужик.
Я без дел не возвеличу, -
Князь заметил напрямик, -
По одежке не встречаю,
Не смекнув, не говорю;
Не соврал – повеличаю,
По заслугам одарю;
Обманул – пойдешь в темницу,
Чтоб не вралось наперед.
Доставай-ка чудо-птицу,
Пусть потешится народ”.
Богатырь не стушевался,
Перед князем не сробел,
И разбойник постарался -
Что есть мочи засвистел.
Гости кинулись под лавки,
Разбежались – кто куда.
Если б не было удавки -
Натерпелись бы вреда.
Богатырь, уняв пичугу,
Проводил его с концом
И за ратную заслугу
Был пожалован кольцом,
Принят Киевом на службу,
(Оказалось, что не зря);
И навек скрепили дружбу
Славных три богатыря;
На троих делили славу,
Защищая Русь свою...
Но на дальнюю заставу
Князь напутствовал Илью.
Он и силою удался,
И умом не так-то прост.
Остальным черед достался -
Сторожить Калинов мост,
Караулить Чудо – Змея
У змеиной, у горы,
Да рубить его – злодея,
Если выйдет из норы.
Много нечисти в ту пору,
Грешным делом, развелось -
С колдовства да с наговору...
Сами знаете, небось.
Что-то вымели с позором,
Что-то с чучелом сожгли...
А Илья стоял дозором
У границы Русь-земли;
Бил стрелою супостата
На развилке трех дорог:
Поглядеть, чем Русь богата,
Не один спешил сапог.
Часто не было отбою
От непрошенных гостей.
Он коня готовил к бою,
Меч затачивал острей:
И руке его забава,
И скакун побегать рад;
И гремит по миру слава,
И ликует Киев-град.
Только киевским боярам
Нет спокойного житья;
Затаили зло недаром -
Не забыли Соловья.
Шлют доносы, небылицы
Шепчут князю во хмелю.
И от киевской границы
Отзывает он Илью,
Да велит надеть колоду,
Лишних слов не говоря,
И на год – на хлеб и воду
Посадить богатыря.
Год сидит Илья в темнице,
Волоча житьё-бытьё.
А на киевской границе
Закружилось вороньё:
Калин русскому народу
Острой саблей пригрозил,
Войско тёмное к походу
Приготовил – снарядил.
Под горою Змей проснулся -
Дышит жаром и огнём.
Князь под думою согнулся -
Ночью мается и днём:
Чем от Калина отбиться,
Как злодея извести -
То ли Змею поклониться,
То ли к Муромцу идти?
У кого просить защиты,
Перед кем смирить чело?
Эти Калином разбиты,
Этих чудище сожгло;
Вся дружина разбежалась -
Не дозваться, не собрать.
Наклонилась, зашаталась
Городов великих мать.
Топчут русскую землицу
Кони Калина-царя.
Князю путь один – в темницу -
Пасть к ногам богатыря.
За ключами посылали
Расторопного гонца,
Дверь в темницу отворяли -
Выпускали молодца;
Дорогие угощенья
Князь на блюде подносил,
И растрогавшись, прощенья
Со слезами попросил.
Витязь с князем помирился:
“Что худое поминать?
Насиделся, нагостился -
Надо Змея воевать.
Ты же, князь, ступай к народу -
Слов красивых не жалей,
И коней готовь к походу,
Да покрепче, посмелей,
Чтоб от ветра не шатались
И годились под седло...”
На восходе попрощались;
Солнце красное взошло,
Ветром тучи разогнало -
День погожий впереди,
Будто ночи не бывало,
Словно горе – позади.
Только сердце бьет тревогу,
Грудь могучую тесня,
И торопит на подмогу
Добрый молодец коня.
Там ослабшая дружина
Выбивается из сил:
Змей – проклятая вражина -
Злого духу напустил;
И земля вокруг дымится,
И трава огнем горит:
Там и многим не пробиться,
И один не устоит.
Смертью дышит на героя
Грозный огненный язык,
Но спешит на поле боя
Карачаровский мужик:
Шлем на нем позолочёный,
Впереди железный щит,
Меч, в сраженьях закалённый,
Ярче золота блестит.
Конь под Муромцем резвится -
Жаром пышет из ноздрей -
То взлетит, а то помчится
Ветра буйного скорей.
Наскочили, налетели,
Да ударили с плеча;
И другие подоспели
Да рубили в три меча.
И Добрыня отличился,
И Алеша преуспел.
Долго Змей ещё дымился
И обрубками пыхтел.
Совершив обряд по Змею,
Славных три богатыря
От границ погнали в шею
Войско Калина-царя.
Не топтать поганой стае
Русской матушки-земли.
За покой в родимом крае
Вои многие легли –
Конным рядом не прискачут,
Пешим строем не дойдут;
Жёны, матери поплачут,
Честь героям отдадут;
И восславится свобода,
И опять наступит мир...
В честь успешного похода
Во дворце затеют пир,
Будто не было печали
И не веяло бедой.
Там и Муромца венчали
С полонянкой молодой.
На Руси не пишут сказки
Без счастливого конца;
И какой же пир без пляски,
Без крепленого винца!
Всяк там пил и веселился,
И подарки подносил.
Я там был, да не напился,
А усы лишь намочил.
|
