|
|
Сказание о Даниле-пахаре
Жил барин – был хороший барин... Умер. Остался сын... тоже добрым словом помянуть надо. Жалел мужиков. Да вот беда, староста лиходей был...
А ведь свой брат... мужик!
Долго ль, коротко ль, взгрустнулось ли – только захотелось барину узнать, как старик-отец на том свете живёт?
Призвал он к себе старосту-лиходея:
– Староста, найди какого-нибудь расторопного мужичка из моих барщинных. Хочу послать на тот свет проведать покойного отца, царство ему небесное!
Староста возрадовался: вот когда ты мне попался, Данила-пахарь, – давно он точил на него зубы, да придраться не к чему было.
– Что, барин, есть у меня на примете один мужичок, по прозванью Данила-пахарь… Уж на что расторопный… больше и не надо!
– Привести его ко мне!
Побежали за Данилой-пахарем. А Данила-пахарь в поле по бороздушкам похаживает, сошкой в руках потряхивает, на лошадку покрикивает.
– Выпрягай, Данила-пахарь! Барин к себе зовёт. Выпряг он лошадку, пустил её в поле травку-муравку пощипывать, а сам в раздумье пошёл к барину: зачем, мол, барин меня к себе требует?
Как был на пашне в лаптишках Данила-пахарь, так и ввели его в барские покои с чистыми полами, краской крашенными.
– Можешь ты на тот свет сходить, отца моего проведать? – Сказал барин Даниле-пахарю.
Поглядел Данила-пахарь на барина: ничего, ласково глядит, – и хотел, было, отказаться, да староста из-за барской спины кулак Даниле-пахарю показывает и зверем на него смотрит: откажись, мол, только – со света сживу! Где ж здесь откажешься!
– Могу, – ответил Данила-пахарь.
– Ну вот и хорошо! Отдохни денёк, другой и отправляйся, – сказал барин и ручкой белой махнул: – Можешь идти, а то потом мужицким от тебя пахнет!
Староста радуется, а Данила-пахарь пошёл в свою избёнку, полную детворы, и поведал своей бабе о горе.
– Эх ты, Данила-пахарь, как же ты пойдёшь на тот свет? Дорога дальняя… бог знает, когда вернёшься, а хлеба не напахал! Иди говори барину: если дашь сорок четвертей хлеба – пойду, а то никак идти нельзя!.. Дома детишки с голода умрут… и самому в дорогу нужно.
Приходит Данила-пахарь к барину:
– Никак не могу, барин, идти: хлебом неуправки… не напахал. Хозяйка не отпускает, говорит: уйдёшь – детишки с голоду умрут. Если ваша милость будет, дай сорок четвертей. Тогда хлебом справен буду!
Велел барин отсыпать ему сорок четвертей.
Привезли хлебушко во дворишко, во маленький Данила-пахаря, во клетюшку его… сорок четвертей хлебушко-то! Николи не бывало столько хлеба во клетюшке Данилы-пахаря.
Уехали возчики, остался Данила-пахарь со своей хозяйкой, она опять журит его:
– Как ты, Данила-пахарь, выпросил хлеба, а на что мы без тебя соль будем покупать? И так поплатки разные, тебе в дорогу без денег идти тоже не годится. Иди спроси у барина… сорок тыщ рублей, не то не пущу!
Делать нечего, пошёл Данила-пахарь опять к барину. Приходит и говорит:
– Никак, барин, идти не могу! Хлебом, верно, теперь справен, да хозяйка без денег боится остаться: соли купить, поплатки какие… Не дай бог корова сдохнет, что тогда будут делать, и мне в дорогу нужно!
– А много тебе нужно?
– Сорок тыщ, меньше никак нельзя. На тот свет-то идти… Вдруг там барин старый нуждается, помочь-то надо будет!
Барин думал, думал и велел старосте отсчитать сорок тыщев рублей… Где ж плохой барин был? Добрый, коли мужику сорок тыщев отсыпал! Староста даже позеленел от злости: вместо разоренья, выходит Даниле-пахарю богатство!
Не посмел ослушаться барского приказа, отсчитал… а пять тыщ себе оставил:
– Я тебе, Данила-пахарь, помогал у барина деньги выпросить: так это мне за труды!
Не захотел Данила-пахарь спорить, взял тридцать пять тыщ и пошёл домой. Дома хозяйка опять не унимается:
– Сумел ты, Данила-пахарь, деньги достать, сумей и товарища себе в путь-дорогу выпросить… старосту-лиходея. Нельзя тебе одному идти с деньгами!
– Тьфу, – думает Данила-пахарь, – совсем баба с ума спятила!
А пошёл-таки к барину:
– И хлебом, и деньгами я тебя снабдил, Данила-пахарь, а почему ты не ушёл? – Это – верно, барин, л хлебом, и деньгами ублаготворила твоя милость, только как же мне одному с такими деньгами? Дай в дорогу мне друга-товарища,
– Кого ж тебе дать?
– Староста самым подходящим будет!
Приказал барин собираться старосте в дорогу и дорогой во всём слушаться Данилу-пахаря.
Волком взвыл староста: чужую беду на свою голову накликал!
На другой день помолился Данила-пахарь честной иконушке, распростился с семейкой крестьянской, поклонился в пояс люду православному, до земли поклон отдал земелюшке-матушке родной и пошёл во чисто полюшко со старостой-лиходеем.
Вышли они вечером к Вышгородку. Прошли Вышго-родок и дошли по большой дороге на Питер до Дроздихи. Горка такая за Вышгородком есть… Дроздихой прозывается.
Теперь на Дроздихе живут и пахота, а о ту пору был дремучий лес, зверья там разного было, нечисти… полным-полно. Побоялись они идти через Дроздиху и расположились на ночлег. Данила-пахарь велел старосте собрать для костра хворост, а сам на дороге остался поджидать прохожих, чтоб расспросить у них, как идти дальше на тот свет.
Стоит Данила-пахарь на дороге, глянет в одну сторону, глянет в другую – никого нет. Вдруг откуда ни возьмись старичок:
– Ты что тут стоишь, Данила-пахарь, аль ждёшь кого?
– Послал меня барин на тот свет проведать старого барина, да дороги не знаю. Может ты, дедушка, знаешь?
– А ты жди туточка. О полночь поедет карета – пропусти, поедет вторая – пропусти, а третью увидишь – останови да подойди к окошку кареты, а там уж само скажет, что тебе делать!
Только Данила-пахарь хотел поклониться старичку в ноги, а тот как сквозь землю провалился.
Староста меж тем хворосту натаскал, огонёчек высек, трут в сухую травку положил, вздул огонёк. И почал огонёк-то по веточкам сухим да по сучочкам попрыгивать да потрескивать.
Подошёл Данила-пахарь и сел около костра. Сидят это они, костерок поправляют… а лес стоит, что твой богатырь заколдованный – ни шелохнется, разве пичужка спросонья пропищит, и не то сова, не то леший, кто их разберет, закричит… И возьмёт тогда Данилу-пахаря и старосту такой страх… Так бы и бежал без оглядки куда глаза глядят.
Сидят они этак час, сидят другой, и третий уже на исходе. Слышат далеко где-то петух запел: знать, полночь близко…
Только петух замолк, слышат по дороге колёса грохочут. Староста ни жив ни мёртв. Вышел Данила-пахарь на дорогу. Видит, карета, запряженная четвериком, едет – пропустил, сзади, в шагах во ста, вторая – тоже мимо.
Дивуется Данила-пахарь: запряжена карета четвериком, а кучера на козлах нет и фолейтора тоже не видать!
Ждёт он третью карету. Немного погодя, едет третья. Стал Данила-пахарь середь дороги и смотрит, и примечает он, как будто лошади виданные. Ну как же, любимые старого барина: два гнедка и пара белых! Пуще прежнего дивуется Данила-пахарь: лет десять прошло, как последняя белая издохла.
Бежали лошади, бежали и перед самым Данилой-пахарем встали, как вкопанные. Подошёл Данила-пахарь к карете, глядь в окошко, а в карете старый барин сидит:
– Здорово, Данила-пахарь!
Жуть берёт Данилу-пахаря – с покойником пришлось разговаривать. Перекрестился он в уме и отвечает:
– Здравствуй, барин! Вот где бог свёл встретиться!
– Ты почто ходишь?
– Послал меня твой сын, а наш барин, проведать тебя на том свете, сгрус он!
– Рассказывай, как вы там живёте?
Всё рассказал Данила-пахарь: как барин молодой живёт, как землю пашут, сколько хлеба уродилось, сколько тёлок на барском дворе бегает, как староста народ притесняет, как барина обсчитывает, – всё поведал, всё рассказал.
Вырвал старый барин листок из своей книжки, написал что-то и даёт Даниле-пахарю.
– Вот что, Данила-пахарь, эту записку отдай барину и скажи ему на словах, что я, слава богу, живу на том свете подходяще… ничем не обижен… И всё за то, что вас, мужичков, не притеснял, а кто обижает: худо тому будет… ой, как худо! А старосту зови сюда!
Позвал Данила-пахарь старосту. Увидал староста старого барина, трясётся, словно лист на осине, и бух на землю:
– Барин, прости!.. Барин, не погуби!..
– Полезай сюда! Народ обижать знаешь, а отвечать не хочешь? Приедем, так тебя рассудят. Ты, Данила-пахарь, иди домой и сделай так, как я велел!
Уехал старый барин и увёз с собой старосту, а Данила-пахарь дождался утра и пошёл домой.
Пришёл он к барину, отдал ему записку, рассказал всё, что с ним случилось и ждёт, когда его барин домой отпустит. Барин прочёл записку. А в записке-то от старого барина был строгий приказ отпустить мужичков на волю! И велел он Даниле-пахарю созвать народ.
Созвал Данила-пахарь народ, вышел барин, в землю поклонился миру, прощенья попросил и отпустил своих мужичков на волю.
Вот и воля стала тем мужичкам, а Даниле-пахарю богатство.
Екченок Петр Ефимович
|
|
