|
|
О золотой прялке
 У одной бедной вдовы росли две дочери-двойняшки. С виду они были так похожи, что никто не мог их различить. Тем разительнее отличались они своими характерами. Добрунка была девушка послушная, работящая, приветливая и разумная — словом, на редкость хорошая. Злобога, напротив, была зла, мстительна, непокорна, ленива и, горда — она обладала всеми недостатками, Какие только возможны у людей. Однако мать любила одну только Злобогу и во всем ей потворствовала.
«Жила вдова со своими дочерьми в лесу, в маленькой избушке, куда редко кто и заглядывал, хотя до города было совсем близко. Чтобы Злобога могла чему-нибудь выучиться, мать определила ее в город в услужение, где ей жилось совсем неплохо. А Добрунка тем временем вела дома все их скромное хозяйство. Накормив утром козу, приготовив неприхотливый, но вкусный обед, чисто подметя сени и кухоньку и хорошенько прибрав в комнате, она садилась за прялку и усердно пряла, если под руками не оказывалось другой работы. Ее тонкую пряжу мать потом продавала в городе и на вырученные деньги частенько покупала Злобоге какую-нибудь обновку. Самой же Добрунке никогда, ничего не перепадало. И все-таки она любила свою мать и, хотя по целым дням не видела от неё ласкового взгляда и не слышала приветливого слова, всегда повиновалась беспрекословно, и даже сам господь бог не слышал от нее ни одного слова жалобы.
Однажды мать отправилась в город.
— Смотри, ты не бездельничай, как я уйду, — наказала она Добрунке, прощаясь и отбирая у нее узелок, который дочь помогла нести матери.
— Вы же знаете, матушка, что меня не надо понуждать к работе: разумеется, и сегодня, как только приберу все дома, я сразу сяду за свою прялку, чтобы вы были мною довольны.
Добрунка отдала матери узелок и вернулась назад в избушку. Быстро-быстро убрав сени, кухню и комнату, она села за прялку. И таков уж был у девушки обычай, что, оставаясь одна дома, она всегда пела, сидя за своей прялкой; а потому и на этот раз Добрунка, как только уселась, сразу начала петь своим приятным голосом песни одну за другой, какие только знала. Вдруг слышит во дворе конский топот. Думает: «Кто бы это к нам забрел? Надо посмотреть». Встала девушка от прялки, выглянула в маленькое окошечко на дворик и увидела юношу, который слезал с горячего вороного коня.
— Ну и красивый же пан,— шепчет про себя Добрунка, все еще стоя у окна.—И как ладно сидит на нем его кожаное платье и шапка с белым пером на черных кудрях! Вот он привязывает коня и идет к нам; посмотрю-ка, что ему надо.
Тут молодой пан вошел в дверь; ведь в ту пору еще не знали никаких запоров и замков, и все-таки ни у кого ничего не пропадало.
— Да благословит тебя бог, девушка! — сказал он Добрунке.
— И вас, пане! — ответила та. — Что вам угодно? — Немного воды, мне очень хочется пить.
— Сейчас подам, а вы пока присядьте.
Она выбежала из комнаты, взяла кувшин, чисто его вымыла, набрала из ключа воды и принесла гостю.
— Я бы рада вам получше услужить, да у меня ничего другого нет.
— Ты же видишь, как мне понравилось, — ответил юноша, возвращая пустой кувшин. Добрунка поставила его на место и даже не заметила, что молодой пап тем временем подбросил ей в постель кошелек, полный денег.
— Теперь спасибо тебе за угощение, а если позволишь, я приду завтра снова.
— Коли вам это приятно, приходите.
Гость подал Добрунке руку и, выйдя во двор, тотчас вскочил на коня и уехал. Девушка села за прялку, но образ молодого пана не выходил у нее из головы. Никогда еще так часто не обрывалась у нее нитка, как в этот раз.
Вечером пришла домой мать; она много рассказывала о Злобоге, чему та уже научилась и как она с каждым днем хорошеет. Наконец спросила Добрунку:
— Разве ты ничего не слышала? Говорят, здесь была большая охота.
— Ах да, я забыла вам рассказать, что к нам заходил какой-то пан; он попросил у меня воды, и я ему дала напиться. На нем было красивое кожаное платье. Помните, когда я однажды была с вами в городе, мы видели людей, так же одетых, в маленьких меховых шапочках с белыми перьями. На плече у пана висел самострел; конечно, это был один из охотников. Он напился воды, сел на своего вороного коня и тотчас уехал.
Но о том, что гость пожал ей на прощание руку и обещал на другой день опять прийти, Добрунка матери не сказала.
Вечером, когда девушка стелила постель, оттуда выпал тяжелый кошелек с деньгами. С удивлением посмотрела на него Добрунка и протянула матери.
— Кто тебе дал столько денег?
— Мне никто не давал. Это, верно, тот пан сюда положил, иначе откуда могли взяться деньги?
Мать высыпала содержимое кошелька на столик. Там было одно золото.
— Бог ты мой, сколько денег! — удивилась старуха.— Богатый нее, должно быть, этот пан; он, верно, увидел, что у нас так бедно, и решил сделать доброе дело; дай бог ему за это счастья.
Потом она собрала деньги и спрятала их в сундук.
Обычно, когда Добрунка ложилась спать после тяжелой дневной работы, она быстро засыпала, но в эту ночь ей никак было не уснуть: все стоял перед глазами образ молодого охотника. Лишь поздно ночью сомкнула она глаза. И приснилось Добрунке, что она жена богатого пана, живет в большом замке и что пан этот — тот самый всадник, которого она вчера видела. Дают большой пир, на пиру много гостей. Они с супругом встают из-за стола и идут в другую комнату; супруг хочет ее обнять, но в это время между ними прыгает черная кошка и вонзает когти прямо в сердце Добрунки, так что на ее белое платье падают капли крови. Добрунка хочет крикнуть — и просыпается.
— Ну и страшный же сон мне приснился, — проговорила она. — К чему бы это? Так чудесно начался этот сон, и злая кошка все испортила. Это не к добру.
Объяснив себе так страшный сон, Добрунка встала и принялась одеваться. Никогда раньше она не тратила на это много времени, но сегодня все казалось ей худо разглаженным и неровно подшитым. Она убрала волосы и вплела в косы красные ленты, что делала только по праздникам. Юбка у Добрунки была из простой ткани, но чистая и обшитая лентами. Девушка надела корсаж из Дамаска и рубашку, белую как снег. Когда Добрунка так нарядилась, приятно было на нее посмотреть. Потом она принялась за свою домашнюю работу.
К полудню девушка уже не могла спокойно усидеть на месте за своей прялкой; все находила она какое-нибудь дело на дворе — так не терпелось ей увидеть молодого пана. И тот не заставил себя долго ждать. Добрунка только его завидела, тотчас побежала к своей прялке, боясь, как бы гость не догадался, что она поджидала его. Молодой пан въехал во двор, соскочил с коня и, войдя в сени, учтиво поздоровался. У девушки при этом так забилось сердце, что чуть не выскочило из корсажа. Мать собирала в лесу хворост, и Добрунка встретилась с гостем наедине. Она поздоровалась с ним, предложила ему сесть, а сама снова принялась за пряжу.
— Хорошо ли ты спала, Добрунка? — спросил гость, взяв ее за руку.
— Хорошо, пане.
— Что же тебе приснилось?
— Ах, я видела очень страшный сон.
— Расскажи его мне, я хорошо умею толковать сны.— Вам я как раз не могу рассказать.
— Почему?
— Ну, потому, что это было про вас.
— Именно поэтому ты и должна мне рассказать. Так они спорили, пока Добрунка все же не рассказала, что ей приснилось ночью.
— Посмотри-ка на эту кошку, — сказал незнакомец. — Твой сон должен сбыться.
— Как это может случиться? Неужели я могу стать такой важной дамой?
— Ты не хочешь стать моей женой?
— Пане, я ведь понимаю шутки.
— Нисколько, Добрунка, это никакая не шутка, я серьезно так думаю и сегодня нарочно приехал за ответом: хочешь ли ты отдать мне свою руку?
Добрунка задумалась и, слегка покраснев, подала руку гостю. В это время в дверь вошла мать. Юноша поздоровался с ней и тут же сказал, что они с Добрункой любят друг друга и что для полного счастья им не хватает только ее материнского благословения.
— У меня есть свой дом, — добавил он, — и я могу в достатке жить со своей женой; и для вас, матушка, всегда найдется место за моим столом.
Стоило старухе это услышать, как она, не задумываясь, благословила их. Тогда юноша сказал Добрунке:
— Пряди только, моя милая; когда напрядешь мне на свадебную рубашку, я приеду за тобой. — Поцеловав девушку, юноша подал руку ее матери, вскочил на своего вороного коня и тотчас ускакал.
С этой минуты мать стала гораздо ласковее с Добрункой. На деньги, полученные от молодого пана, она купила кое-что для Добрунки, хотя и теперь большая часть их пошла на Злобогу. Добрая девушка, однако, не обратила на это никакого внимания. Радостная сидела она за прялкой, старательно пряла и думала о своем милом.
Так быстро пролетело время, и не успела девушка оглянуться, как пряжи уже достало на целую рубашку. Ее милый, должно быть, хорошо рассчитал время, потому что приехал как раз в тот самый день, как и обещал. Добрунка выбежала навстречу, и юноша прижал ее к своей груди.
— Ну как, напряла на рубашку? — спросил он ее.
— Да.
— Значит, ты можешь тотчас со мной ехать?
— Зачем же так вдруг?
— Я не могу иначе, дорогая моя: завтра я должен отправиться в поход, и мне бы хотелось, чтобы в мое отсутствие ты жила в нашем доме, а когда я ворочусь, встретила бы меня.
— Но что еще скажет на это мать?
— Она будет довольна.
Молодые люди пошли в комнату к матери, где жених сказал о своем желании. Та, конечно, помрачнела, потому что в голове у нее сложился совсем другой план. Но что поделаешь? Мать должна была подчиниться воле богатого жениха. Когда она благословила жениха и невесту, молодой пан обратился к ней с такими словами:
— Возьмите-ка ваши вещи и перебирайтесь к моей Добрунке, чтобы ей не было скучно. Когда дойдете до города, спросите Добромила из княжеского замка, люди вам тотчас покажут, куда идти. Потом он взял заплаканную Добрунку за руку, посадил ее впереди себя на коня и поскакал домой.
В княжеском замке тем временем собралось множество рыцарей, чтобы вместе отправиться в поход. Иные стояли у ворот, словно бы поджидая кого-то. Вдруг люди увидели, что к замку мчится всадник, и не один, а с девицей на коне, да такой красивой, как самый ясный солнечный день. «Едет! Едет!» — закричали рыцари, и крик этот разнесся по всему замку. Каждый бросил свое дело и поспешил к воротам. Когда Добромил с Добрункой подскакали к самым воротам, все, словно сговорившись, закричали в один голос: «Да здравствует наша княжна, да здравствует князь!» Добрунка была как во сне и не знала, что обо всем этом думать.
— Разве ты, Добромил, князь? — спросила она, глядя в светлое лицо своего молодого мужа.
— Да, а разве ты этому не рада?
— Мне все равно, ты можешь быть кем угодно, но скажи, зачем ты меня так обманул?
— Я не обманывал, ведь я тебе обещал, что твой сои сбудется, если выйдешь за меня замуж.
В те времена еще не требовалось столько приготовлений к свадьбе, как нынче; если двое молодых людей любили друг друга и родители давали согласие на их брак, ничего больше и не надо было. А потому Добромил тотчас представил Добрунку своим подданным как свою жену, после чего все перешли в просторную залу, где пировали до поздней ночи.
На другой день молодой муж простился со своей милой Добрункой и уехал в поход.
Словно заблудившаяся овечка, ходила молодая княгиня по роскошному замку; охотнее бы она бродила по лесу и ожидала супруга в своей одинокой избушке, чем здесь, где ей было тоскливо, как на чужбине. Но так продолжалось недолго, к вечеру ее доброе сердце не выдержало, и на другой день она послала за своей матерью; та пришла и принесла с собой прялку. Добрунка думала — для матери будет приятной неожиданностью узнать, что ее дочь стала княгиней, но вышло не так: мать со злостью смотрела на Добрунку, так как обманулась в своих надеждах, что это счастье достанется любимице Злобоге. Через несколько дней мать сказала Добрунке:
— Знаю, милая дочка, что сестра причинила тебе много зла, но теперь она об этом жалеет; поэтому прости ее и возьми к себе.
— Я бы от всего сердца рада сделать это, только не уверена, что она пойдет ко мне. Хотите, мы отправимся к ней сию же минуту?
Княгиня велела заложить карету; потом они с матерью сели в нее и поехали к лесу. Так они доехали до самой опушки; тут мать с дочерью вышли из кареты, и Добрунка приказала слуге ожидать их, а сама направилась с матерью к избушке, где их поджидала сестра. Не успели они подойти к дому, как навстречу им выбежала Злобога и принялась целовать свою счастливую сестру, желая ей всяческой удачи в жизни. Потом мошенницы повели Добрунку в комнатку. Но едва та переступила порог, они напали на нее, и Злобога вонзила сестре в грудь заранее приготовленный нож. Затем злодейки отрезали несчастной руки и ноги, выковыряли глаза и унесли изуродованное тело в лес, а глаза, ноги и руки, хорошенько завернув, взяли с собой в замок, будучи уверены, что князь не полюбит их, если в доме ничего не останется от прежней его жены. Злобога надела платье Добрунки, вместе с матерью они вышли из избушки, сели в коляску и отправились домой.
В замке никто не заметил, что это не настоящая княгиня; слугам только показалось, будто госпожа их в первый день была много красивее, чем теперь.
Между тем милая Добрунка не умерла: через несколько часов она проснулась и почувствовала, как чья-то теплая рука растирает ее и вливает ей в рот целебные капли. Но Добрунка не видела, кто это делает, потому что глаз у нее не было. Понемногу она все припомнила и стала жаловаться на жестокую мать и безжалостную сестру.
— Молчи и не жалуйся, — раздался глухой голос возле нее, — все кончится хорошо.
— Ах, как же это может быть, ведь у меня нет ни глаз, ни ног, ни рук; я уже никогда больше не увижу ясного солнца и зеленого леса, никогда больше не обниму моего Добромила и не смогу даже прясть пряжу ему на рубашку. Чем я провинилась? Ты, злая мать, и еще во много раз худшая сестра, за что вы меня искалечили?
Между тем старик, который с ней говорил, вышел из пещеры и трижды крикнул. На зов прибежал мальчик и спросил, что ему надо. Старик приказал, чтобы мальчик дожидался, пока он вернется. Вскоре он принес золотую прялку и сказал:
— С этой прялкой ты пойдешь в город в княжеский замок. Там сядешь у ворот, и, если тебя будет кто спрашивать, сколько стоит прялка, ответишь: «Я отдам ее в обмен на глаза» — и никому ее не отдавай, пока тебе не принесут глаза.
Отослав с этим приказанием мальчика, старик опять вернулся к Добрунке.
А мальчик зашагал к городу, подошел к замку и уселся у ворот с прялкой в то самое время, когда Зло-бога с матерью возвращались с прогулки.
— Посмотрите-ка, матушка, — воскликнула Зло-бога,— какая прекрасная прялка! На такой бы я и сама стала прясть. Погодите, я спрошу, не продается ли она.
Злобога подошла к мальчику и спросила его, сколько стоит прялка.
— Я отдам ее в обмен на глаза, пани.
— На глаза?
— Да.
— Вот чудо-то! Почему же именно на глаза?
— Не знаю, так велел мне отец, и потому я не смею продать прялку за деньги.
Злобога принялась осматривать прялку, и чем больше на нее глядела, тем больше она ей нравилась; и тут она вспомнила о глазах Добрунки.
— Матушка, не правда ли, раз уж я княгиня, то я должна иметь что-нибудь такое, чего нет ни у кого другого; когда князь вернется домой, он захочет, чтобы я пряла, а подумайте только, как это будет красиво, когда я сяду прясть на золотой прялке. У нас ведь есть До-брункины глаза, отдадим их за эту прялку, нам еще останутся руки и ноги.
Мать, такая же легкомысленная, как и дочь, не стала возражать. Злобога принесла сестрины глаза и отдала их за прялку. А мальчик поспешил в лес. Когда он отдал глаза старику, а сам скрылся, тот пошел с глазами к Добрунке и тут же вставил их ей в глазницы. И тотчас Добрунка прозрела. Она увидела перед собой старика; его белая борода спускалась на самую грудь, темная одежда покрывала высокую фигуру от головы до пят. Последние лучи заходящего солнца проникали через узкий ход в пещеру и ложились розовым отблеском на благородное и приветливое лицо старика.
— Как я тебе, святой человек, отплачу за твою доброту? Ах, если бы я могла поцеловать твои руки! — воскликнула Добрунка.
— Лежи тихо, — прервал старик ее речь, — и спокойно жди.
Потом он, принес девушке на деревянной тарелке вкусных ягод, поставил их на ее ложе, сделанное из душистых веток и устланное мохом. Старик выбирал самые спелые ягоду, и как заботливая мать кормит любимое дитя, так он начал кормить Добрунку, потом дал ей запить водой из деревянной чашки.
На другой день рано утром старец стал перед пещерой и позвал мальчика. Когда тот прибежал, он подал ему пряслицу и сказал:
— С этой пряслицей ты снова пойдешь в княжеский замок и сядешь у самых ворот; если кто спросит тебя, что она стоит, скажи, что отдашь ее за ноги, и никому не отдавай, прежде чем тебе не принесут ноги.
Мальчик ушел, а старик воротился в пещеру. Злобога стояла у окна и смотрела на двор, как вдруг увидела мальчика с пряслицей, который сидел у ворот. Тотчас побежала она к матери и рассказала ей об этом.
— Посмотрите, этот мальчик опять сидит у ворот, и у него прекрасная пряслица.
Мать и дочь вышли к нему.
— Что стоит эта пряслица? — спросила Злобога.
— Я отдам ее за ноги, пани.
— За ноги?
— Да.
— Скажи, на что они твоему отцу?
— Этого я не знаю, потому что никогда не спрашиваю у отца, для чего ему надобно то или другое. Что он мне приказывает, то я и выполняю, а потому могу отдать вам пряслицу только за ноги.
— Послушайте, матушка, раз уж у меня есть золотая прялка, хорошо бы иметь к ней и пряслицу. У нас ведь спрятаны Добрункины ноги; что, если я их отдам? Нам еще останутся руки.
— Делай как хочешь, — ответила мать.
Тогда Злобога принесла завернутые ноги и отдала их мальчику за пряслицу, а сама, счастливая, вернулась в комнаты.
Мальчик же поспешил к лесу. Когда он отдал ноги старику, тот пошел с ними в пещеру, взял мазь, намазал Добрункины раны и приставил ноги.
— Теперь лежи тихо, пока совсем не поправишься, тогда я разрешу тебе встать.
Добрунка с радостью послушалась старца — она верила, что ничего дурного он ей не сделает.
На третий день утром старик снова позвал мальчика, дал ему золотое веретено и сказал:
— С этим веретеном ступай опять в княжеский замок; если тебя спросят, что оно стоит, скажи, что отдашь его только за руки; и кто тебе предложит руки, тому отдай веретено.
Когда мальчик с веретеном пришел в замок и уселся с ним у ворот, к нему тотчас подбежала Злобога, которая как раз прогуливалась по двору с матерью.
— Что стоит это веретено? — спросила она.
— Я отдам его за руки, госпожа.
— Странное дело, что ты ничего не продаешь за деньги.
— Уважаемая госпожа, я не могу поступить иначе — так приказал мне отец.
Но теперь Злобога заколебалась. Веретено было очень красивое, и она охотно купила бы его к прялке. Однако ей было жаль отдать за него руки, потому что тогда у нее ничего не осталось бы от сестры.
— Скажите, матушка, должна ли я обязательно иметь что-нибудь от Добрунки, чтобы князь любил меня так
же, как ее?
— Ну все-таки было бы лучше оставить руки, — ответила мать, — я по крайней мере слышала, что это хорошо помогает сохранить семейное счастье. Впрочем, делай как хочешь.
Злобога с минуту поколебалась, но легкомыслие и вера в свою красоту победили; она побежала за руками и отдала их мальчику. Веретено, на котором лен блестел, как лучший шелк, было из червонного золота. Обрадованная таким прекрасным приобретением, Злобога положила его к прялке и пряслице, а мать только качала головой, досадуя на сумасбродство своей любимицы.
Мальчик тем временем пустился в обратный путь. Придя к пещере, он отдал руки старику, а сам исчез. Старик, как и накануне, пошел смазать раны Добрунки и приладил руки к телу. Едва Добрунка смогла пошевелить пальцами, как тотчас вскочила с постели. Она кинулась старцу в ноги и стала целовать руки, которые сделали ей столько добра.
— Тысячу раз тебе спасибо, благодетель мой! — воскликнула Добрунка, заливаясь слезами радости. — Мне никогда не удастся достойно отблагодарить тебя за добро, я это знаю, но чего бы мне это ни стоило, я всегда с радостью выполню всякое твое желание.
— Мне от тебя ничего не нужно, — ответил старец. — То, что я для тебя сделал, я сделал бы для всякого другого — это мой долг. А теперь оставайся здесь до тех пор, пока кто-нибудь за тобой не приедет; о еде не тревожься, я буду тебе посылать ее.
Добрунка хотела еще что-то сказать, но старик исчез у нее на глазах, и больше она его не видела. Тогда Добрунка выбежала из пещеры, чтобы снова полюбоваться на божий свет. Только теперь она поняла цену своего выздоровления. Она упала на землю и поцеловала ее, а потом стала танцевать и обнимать стройные ели и снова, охваченная любовью, с плачем протягивала руки к городу. Девушка без труда бы туда добежала, если бы ее не удерживали слова старца.
А в замке творились странные дела. Гонцы принесли весть, что князь возвращается из похода, и все радовались, потому что не слишком были довольны своей госпожой. Злобога же и ее мать слегка побаивались возвращения князя, не зная наверное, удастся ли его обмануть. Спустя несколько дней князь приехал; с радостным лицом побежала навстречу к нему Злобога, и он горячо прижал мнимую жену к сердцу. У нее тотчас пропал всякий страх, что князь раскроет обман. В замке стали готовиться к пиру: с князем приехало много гостей, и все они хотели отдохнуть и повеселиться после похода. Злобога, которая сидела рядом с Добромилом, не могла на него наглядеться; полюбился ей статный князь, и она была рада, что так удачно отделалась от сестры.
После пира Добромил спросил мнимую жену:
— Что же ты делала без меня, моя милая Добрунка? Верно, все сидела за прялкой?
— Вы правы, дорогой супруг мой, — ответила лживая Злобога, — но, знаете ли, моя старая прялка испортилась, а тут как раз пришел какой-то мальчик и предложил купить у него прекрасную золотую прялку, я ее и купила вместо старой.
— Ты должна мне ее тотчас показать, — сказал князь и, обняв Злобогу, повел ее из комнаты. Она пошла с ним в горницу, где у нее хранилась прялка, и показала ее ему. Добромилу прялка очень понравилась.
— Сядь, Добрунка, — обратился князь к жене, — и попряди на ней, мне так хочется снова увидеть тебя за прялкой.
Злобога не заставила себя долго просить и тут же села за прялку. Она нажала ногой на педаль, колесо завертелось, и вдруг в прялке что-то запело: «Не верь, господин, не верь ей, она тебя обманывает: она убила собственную сестру и запрятала ее в лесу».
Не помня себя, Злобога хотела отскочить от прялки, но князь, поняв вдруг по ее искаженному от страха лицу, что перед ним не его милая Добрунка, схватил злодейку за руку и силой усадил ее снова за прялку. Еще раз повернула она злосчастное колесо, и тут снова раздался тонкий голосок: «Сядь, господин, на коня вороного, поспеши, поезжай в лес, в пещере Добрунка томится, с тоскою к тебе стремится».
Услышав это, Добромил бросил Злобогу и, выбежав из комнаты во двор, приказал, чтобы ему вмиг оседлали самого быстрого коня. Слуги, перепуганные грозным видом князя, во весь дух побежали исполнить его повеление. Не прошло и минуты, как оседланный конь уже стоял перед Добромилом, и только вороной почувствовал шпоры своего господина, как понесся с ним через горы и долины, так что подковы едва касались земли.
Когда князь въехал в лес, он задумался, где же искать пещеру; подумал — и решил ехать прямо. Вдруг дорогу ему перебежала белая лань, конь испугался, кинулся вправо и понесся со своим седоком через кусты и заросли, пока не остановился перед скалой. Добромил спрыгнул с коня и отвел его к дереву, решив, что один, без лошади, он скорее сумеет найти свою Добрунку. Прежде всего он влез на скалу и тут увидел, что между деревьев что-то белеет; желая узнать, что бы это могло быть, он стал пробираться дальше — и вдруг оказался перед самой пещерой. Какова же была его радость, когда, войдя в пещеру, он увидел Добрунку! Князь бросился к жене и долго обнимал и целовал ее, любуясь ее прелестным личиком.
Где у меня были глаза, что я тебя, ангела, от твоей чертовой сестры сразу не отличил?
— Что ты знаешь о моей сестре? Кто тебе рассказал? — спросила Добрунка, которая ни о прялке, ни о чем другом, разумеется, ничего не слыхала. Тут только князь ей все рассказал, и она, в свою очередь, поведала ему о своих несчастьях после его отъезда. — С тех пор как старец исчез, — закончила она свое горестное повествование, — мальчик доставляет мне каждый день еду.
Потом они уселись на траве, и Добрунка принесла князю на деревянной тарелке ягод. Они наелись и еще немного поговорили, а потом взяли деревянную тарелку и чашку с собой на память и спустились со скалы. Добромил посадил дорогую жену на коня впереди себя п помчался с ней к дому.
В замке его уже ожидали, чтобы рассказать о том, что случилось в его отсутствие. Когда, однако, люди увидели князя, возвращавшегося с их госпожой, которая только что неожиданно исчезла, все пришли в полное недоумение и в замешательстве смотрели друг на друга, не зная, что сказать. Князь по их лицам догадался, что они ничего еще не знают, и тут же коротко поведал о всех злоключениях любимой жены. И все в один голос пожелали, чтобы мерзкая сестра Добрунки понесла заслуженную кару.
Золотая прялка стояла на месте, но Добрунка отыскала свою старую и стала прилежно прясть на рубашку дорогому супругу.
Ни у кого на всем свете не было такой тонкой сорочки и никто не был так счастлив, как князь Добромил.
Перевод Л.Толстой
|
|
