|
|
Неугомонный воробей
Было или не было, а жила одна старуха. Жила она одна в своём глинобитном доме и целыми днями пряла пряжу. Пряла пряжу, а потом несла её на базар и продавала. Тем и жила. Бедно жила старуха.
Однажды кончился у старухи хлопок, и не из чего ей было прясть пряжу. И не было денег хлопок купить. И заплакала тогда бедная старуха. Она плакала так долго, что скоро ручьи её слёз превратились в реки. Реки пролились на сухую землю, земля пропиталась влагой, и перед домом старухи появилось белое-пребелое хлопковое поле.
Обрадовалась старуха и принялась собирать хлопок.
Тут прилетела галка, села на старухин дувал* и сказала:
— Матушка, матушка! Я буду сторожить твоё поле!
— А сколько ты возьмёшь за это? — спросила старуха.
— Половину твоего урожая! — отвечала галка. Рассердилась старуха и сказала:
— Ступай! Не нужен мне такой сторож!
Галка улетела, а на её место села на старухин дувал ворона.
— Матушка! Матушка! — прокаркала ворона.— Я буду сторожить твоё поле!
— А сколько ты возьмёшь за это? — спросила старуха.
— Половину твоего урожая! — отвечала ворона. Снова рассердилась старуха и сказала:
— Ступай! Не нужен мне такой сторож!
Ворона улетела, а вместо неё уселся на старухин дувал воробей.
— Матушка! Матушка! — прочирикал воробей.— Я буду сторожить твоё поле!
— А сколько ты возьмёшь за это? — спросила старуха.
— Дай мне немножко хлопка на халат! Вот и вся плата! Обрадовалась старуха такому сторожу и дала воробью немного хлопка на халат.
Воробей ухватил клювом хлопок и полетел к пряхе.
— Эй, пряха! — чирикнул воробей.— Спряди мне нитки! Я нитки отдам ткачу.
Взяла пряха хлопок у воробья и спряла ему моток ниток. Воробей ухватил клювом моток ниток и полетел к ткачу.
— Эй, ткач! — прочирикал воробей.— Сотки мне кусочек ткани! Я отдам его портному!
Взял ткач моток в руки и выткал для воробья кусок ткани. Воробей ухватил клювом кусок ткани и полетел к портному.
— Эй, портной! — прочирикал воробей.— Сшей мне халат! Буду в халате поле сторожить!
Взял портной кусок ткани и сшил воробью красивый халат. Надел воробей халат, прилетел к дому старухи и сказал:
— Вот теперь я стану сторожить твоё поле! Обрадовалась старуха. И стал воробей её поле сторожить. Летает над полем, чирикает громко и воров отгоняет. Однажды мимо старухиного дома проезжал со своим войском падишах. Увидел он белое-пребелое хлопковое поле и закричал:
— Эта земля моя и всё, что растёт на ней, — тоже моё! Ведь я — падишах, повелитель и владетель всей страны! Ступайте, мои солдаты, и соберите с поля весь хлопок!
Как увидел воробей, что солдаты собирают хлопок со старухиного поля, так зачирикал-закричал:
— Матушка! Матушка! Урожай твой собирают! Тебя разоряют! В доме была старуха и не слышала крика воробьиного. Зато услышал воробья падишах. Разгневался он и повелел своим солдатам:
— Схватите воробья и ощипайте!
Перестали солдаты собирать хлопок со старухиного поля и бросились воробья ловить. Ловили, ловили и поймали наконец. Поймали и ощипали.
— Пернатым был, беспёрым стал! — прочирикал воробей.
— Изжарьте его! — приказал падишах своим солдатам. Солдаты изжарили воробья, а он не унимается:
— Сырым был, жареным стал!
— Подайте мне его! — приказал падишах.
Солдаты подали жареного воробья своему повелителю, и тот проглотил его. Проглотил падишах воробья, а воробей всё не унимается:
— Был я снаружи, теперь я внутри!
И так он стал в животе у падишаха скакать, и прыгать, и щекотать его изнутри, что падишах стал громко-громко смеяться. И смеялся повелитель так громко и так долго, что наконец лопнул от смеха.
А неугомонный воробей вылетел на волю.
Рассказывают, что воробей тот до сих пор живёт у старухи, её хлопковое поле сторожит.
*Дувал — глинобитный забор.
Пересказала Надия Алембекова
|
|
