|
|
Наказанная гордость
В королевский замок были приглашены художники, чтобы написать портрет короля Мирослава.
Молодой король задумал жениться. Среди многих принцесс и княжон, от которых король Мирослав получил портреты, одна оказалась столь красива, что он влюбился в нее с первого взгляда и никакую другую не соглашался взять себе в жены. А потому решил заказать свой портрет, чтобы послать его красавице королевне, и тут же просить ее руки.
Когда художники собрались, король сказал им:
— Знаменитые мастера живописцы! Я позвал вас затем, чтобы каждый из вас написал мой портрет. Но я не хочу, чтобы вы меня приукрашивали. Мне скорее понравится, если картина будет хуже, чем я сам.
— К чему тебе, господин и король наш, прибавлять красоты? — ответили мастера.— Мы будем рады, если наша кисть изобразит тебя таким, каков ты есть.
Художники тотчас с радостью принялись за работу, и в скором времени в парадной зале было выставлено несколько портретов, а король со своими советниками пришел их осмотреть, чтобы выбрать лучший и послать его королевне.
— Я полагаю, всемилостивый государь, — сказал один из придворных, — что ваше лицо на самом деле гораздо красивее всех этих портретов, потому что ни один из них пе похож вполне на ваше величество.
— А мне бы и не хотелось, чтобы мой портрет был слишком хорош. Я думаю, принцесса не разгневается, если на самом деле я окажусь красивее, чем на картине.
Сказав так, он выбрал тот портрет, который ему всего менее нравился, велел вставить его в золотую раму, унизанную драгоценными камнями, и послал самых знатных придворных с огромной свитой к отцу прекрасной принцессы просить руки его дочери.
Нет слов, чтобы описать, с каким нетерпением король ждал возвращения сватов. Через положенное время посланные, разумеется, воротились, но лица у них были печальные и огорченные.
— Король наш и повелитель! — сказали посланцы, представ перед своим господином. — Неслыханная обида нанесена нам, даже страшно рассказывать о том вашему величеству.
— Все равно говорите, что бы ни случилось.
— Король принял нас учтиво и радушно, и весь двор обрадовался, что ваше величество хочет, взять в жены принцессу Красомилу. На другой день мы пошли на поклон к принцессе; никому еще не было дозволено прикасаться к ее руке, а потому и мы должны были только поцеловать край ее одежды. Надменно поглядела она на портрет вашего величества и, возвращая его нам, сказала: «Король, изображенный здесь, недостоин завязать башмак на моей ноге». От оскорбления кровью налились наши глаза, но старый король просил утаить от вашего величества настоящую причину нашей неудачи, говоря, что и сам немало терпит от своей дочери Старый король надеется, что все это уладится и принцесса наконец даст свое согласие. Но нам кажется, что такая королевна недостойна стать матерью подданных вашего величества, и мы с радостью уехали оттуда.
— Вы поступили мудро, и я доволен вашим поведением. А об остальном я позабочусь сам, — ответил король, но щеки его загорелись от негодования на гордую девушку. Долго раздумывал он, как теперь быть, пока наконец быстрый ум его не нашел правильного пути, наиболее отвечавшего его достоинству. Король позвал своего мудрого советника и одному ему доверил замысел, который верный старый слуга тут же одобрил.
На другой день в замке поднялись страшный шум и суета, потому что молодой король собирался в путь: управление страной он передал министрам, а замок — старому управляющему. На третий день король уехал. На границе своих владений он отослал дружину с обозом домой, а сам, взяв с собой лишь немного одежды и денег, отправился дальше.
Был чудесный весенний день, и принцесса Красомила прогуливалась по саду. Она была так же красива, как богиня Лада, но лицо ее было подобно розе, лишенной аромата, или саду, не согретому лучами солнца. И все же в душе ее жили нежные чувства, потому что часто плакала она над несчастьем бедняка и подавала щедрую милостыню; однако близко к ней не смел подойти ни один нищий, боясь нечаянно коснуться ее своей грязной одеждой.
Много знатных господ искало се руки, но она всеми пренебрегала. Ее мечты обладали орлиными крыльями и стремились вознестись к самому солнцу. Старый король часто упрекал дочь и грозился, что бог накажет ее за чрезмерную гордость. Но принцесса отвечала ему: «Мой жених должен превосходить всех красотой, знатностью, умом и благородством — иначе я никогда не соглашусь стать его женой».
И вот однажды, когда Красомила прогуливалась по своему саду, подходит к ней отец и говорит:
— Дочь моя! Я взял на службу молодого человека и назначил его старшим садовником. Но, мне кажется, он слишком учен для этого. Он одинаково хорошо понимает в садоводстве, в грамоте и музыке; я прямо подивился такой образованности и с радостью взял его к своему двору. Столь ученого человека у нас еще не бывало. Что ты на это скажешь?
— Я ничего не могу сказать, потому что я его не видела. Но думаю, что ты, отец, хорошо сделал. Такой человек — просто клад для нашего двора. Если он и в самом деле так сведущ в музыке, как ты говоришь, и хорошо воспитан, он мог бы учить меня играть на арфе. Я до сих пор не могу забыть моего покойного учителя. Ты бы хорошо сделал, если б послал за ним.
Короля порадовал ответ дочери, а принцесса направилась на балкон, куда спустя минуту вошел Мирослав.
— Нижайшим поклоном приветствую вас, милостивая госпожа, и жду ваших приказаний, — сказал он, склонив голову к ногам принцессы и поцеловав край ее одежды; при этом он посмотрел на нее таким взглядом, какого раньше она не знала. Гордая девица покраснела и остановила свой взор на розе, которую за минуту перед тем сорвала в саду. Она не догадывалась, каким несчастьем угрожает ей только что распустившийся бутон. В этом сладком ложе, увитом розовыми лепестками, сидел злой гений с натянутым луком, с которого готова была сорваться стрела, смоченная самой ядовитой отравой. И едва Красомила взглянула на злосчастную розу, как гений спустил тетиву и принцесса почувствовала в сердце боль, против которой бессильно всякое лекарство.
— Как вас зовут? — спустя минуту спросила она приветливым голосом незнакомца.
— Мирославом, — ответил тот.
— Отец говорил, Мирослав, что вы понимаете в музыке, а я давно хотела найти человека, который обучил бы меня игре на арфе. Не согласитесь ли вы занять место моего покойного учителя?
— Если моих скромных знаний хватит на то, чтобы занять это место, я буду считать себя счастливцем.
— Обо всем остальном с вами поговорит король,— сказала в ответ принцесса и легким движением руки показала приезжему, что он свободен.
Долго еще стояла Красомила, не понимая, что с ней творится. В душе у нее сладкой музыкой отзывались, шептали что-то ласковое нежные голоса, а на сердце стало тепло, словно у узника, когда после долгой темной ночи ему улыбнется солнце, отворятся настежь двери его темницы и каждый уголок его сердца наполнится небесным светом. Но вот раздались чьи-то шаги, и Красомила очнулась от своих мечтаний. Это вошел король.
— Ну как,— спросил он, — взяла ты Мирослава в учителя?
— Да, я ему это предложила. Но когда начать уроки, я, право, еще не думала.
— Делай как хочешь. Что до меня, то имя его напомнило мне о короле Мирославе, и я всякий день боюсь, что тот не снесет обиды и объявит мне войну. Ах, дочка, большую ты тогда сделала ошибку.
— Не огорчай меня, отец! Я была бы несчастной, если бы согласилась стать женой того короля, поэтому я не жалею о своем решении.
Король задумался и недовольный ушел.
На другой день начались уроки.
Мирослав оказался усердным учителем, Красомила была внимательной ученицей, и ледяная кора, в которую гордость одела сердце девушки, с каждым днем все больше и больше оттаивала. Часто шептались служанки Красомилы: «Что это стало с нашей принцессой? Ни один человек не смел дотронуться до нее, а этому Мирославу она позволяет даже целовать на прощание руку».
Любовь покорила гордую принцессу. Уже немало времени прошло с тех пор, как старый король взял Мирослава к своему двору, все полюбили здесь юношу, а больше всех Красомила, хотя и случилось это помимо ее воли.
С учением же дело обстояло так: иной раз, когда на Красомилу находило дурное настроение, слуга должен был отказывать учителю, говоря, что принцесса не имеет желания заниматься. Но спустя минуту ее настроение менялось, и слуга снова бежал за учителем. Частенько, чтобы рассеять мрачные тени на лице Мирослава, принцесса давала ему поцеловать свою руку, а такой чести не удостаивались даже самые знатные господа.
Как-то вечером Красомила сидела у открытого окна, играла на арфе и пела, а возле сидел Мирослав и не спускал глаз с ее лица, залитого лучами заходящего солнца. Вдруг она замолчала и подала арфу своему учителю.
— Если ваше высочество позволит, я спою вам теперь свою песню, — сказал Мирослав, и Красомила согласилась.
Он начал. Но какая это была песня! То Красомиле казалось, что она слышит звон серебряных колоколов, которые зовут ее в храм божий к молитве, то ей чудилось, что манит ее в тенистую сень в объятия милого протяжный призывный голос соловья. Солнце зашло за высокую гору, последний луч его залетел в окно и сорвал ледяную пелену, которая еще, подобно панцирю, сковывала сердце гордой Красомилы. Тихо склонила принцесса голову к Мирославу, и слеза упала ему на руку. Словно не заметив этого, Мирослав сказал:
— Это была моя прощальная песня, милостивая моя королевна! Завтра я должен отсюда уехать.
— Что ты говоришь, Мирослав? Ты не смеешь отсюда уехать, нет, не смеешь!—воскликнула дрожащим голосом Красомила и схватила Мирослава за руку, но в это время открылись двери, и вошел старый король.
— Так вот человек, которого ты полюбила? — радуясь в душе, спросил он взволнованную дочь.
— Да, отец, я люблю его, — промолвила в ответ Красомила и гордо выпрямилась.
— А знаешь ли ты, что он не обладает ни одним из тех достоинств, какие ты хотела видеть у своего будущего мужа?
— Да, мне известно, что Мирослав не знатного рода, но я все равно буду его любить, даже если бы он оказался еще более низкого происхождения.
— Ну хорошо, пусть тогда Мирослав станет твоим мужем сию же минуту, но больше ты в моем замке не останешься; я не хочу, чтобы ты продолжала навлекать позор на мою седую голову.
— О милостивый король! — сказал, в свою очередь, Мирослав и склонился перед отцом Красомилы на одно колено. — Я не могу позволить, чтобы принцесса из-за меня сделалась несчастливой. Я уйду отсюда, и все будет забыто.
Но король оставил слова юноши без внимания. Вскоре он привел духовника, и через некоторое время гордая принцесса, обрученная с бедняком, стояла у ворот замка в самом простом из своих платьев, мысленно горько прощаясь с отцом, который так сурово поступил, выгнав ее из дому. Но скоро она овладела собой, взяла мужа за руку и села с ним в повозку, которая должна была довезти их до границы королевства.
Когда они подъехали к той земле, которая когда-то должна была стать владением Красомилы, они слезли с повозки и пошли дальше пешком.
— Дорогая моя жена, — сказал Мирослав Красомиле, — как нам теперь быть? В городе у меня есть брат, он живет при дворе и, наверное, поможет мне устроиться на службу, но до тех пор нам трудно будет избежать нужды.
— Немного денег у нас еще есть, а потом я буду работать на людей и постараюсь облегчить твои хлопоты,— утешала Красомила озабоченного мужа, хотя на сердце у нее тоже было неспокойно.
В ближайшем городке Мирослав снова отыскал повозку, чтобы облегчить долгий путь жене, непривычной к таким далеким переходам.
Когда они приехали в главный город королевства, Мирослав снял маленькую каморку и поселился в ней со своей Красомилой. Они уговорились продать все ее роскошные платья и купить простые, что и в самом деле сделали; да и единственное кольцо, которое было у Красомилы на руке, она обещала продать, чтобы иметь хоть немного денег на самое необходимое.
— Теперь я пойду, — сказал на другой день Мирослав,—поищу тебе работу, а себе службу, в чем мне, наверно, поможет брат.
Он ушел и в полдень воротился с маленьким узелком. Развязав его, он вынул мягкий холст и немного фруктов.
— Погляди, душа моя, я принес тебе работу, за которую тебе хорошо заплатят, если ты сумеешь ее сделать, а эти фрукты мне дал мой брат. Ах, милая жена, как мог я тебя, королевскую дочь, обречь на такую жизнь? Ты привыкла к роскоши, а теперь вынуждена выполнять черную работу и терпеть нужду. О я, несчастный!—Так корил себя Мирослав, целуя руки своей жене, которой лишь после свадьбы признался, как он горячо ее любит.
— Что же ты жалуешься? — отвечала Красомила, и глаза ее улыбались, глядя па мужа. — Ведь я сама так захотела, твоя любовь будет мне наградой.
С радостью взяла она мягкую ткань и с жаром принялась за работу. Она усердно шила, не давая себе отдыха ни днем, ни ночью, и оставляла работу только тогда, когда надо было дать мужу поесть. Наконец работа была окончена, Красомила надела на голову простой белый чепчик и пошла с Мирославом сдать шитье заказчику. Мирослав остановился с женой возле красивого богатого дома, и слуга провел молодую женщину сквозь ряд нарядных гостиных в самую дальнюю комнату. Сперва ей было страшновато, пока экономка с пристрастием осматривала ее работу и, к чему-то придравшись, хотела ее обсчитать. Щеки ее пылали и слезы уже навернулись на глаза, когда двери отворились и в комнату вошла важная дама. Она спросила у служанки, о чем идет спор, и, взглянув на работу, приказала заплатить белошвейке все, что следует. Красомила с благодарностью поклонилась и поспешила домой. Мирославу она не сказала ни слова о том, как с ней обошлись в богатом доме. Она припомнила, что и ее экономки поступали так же с бедными белошвейками и другими работницами.
Дня через два Мирослав снова предложил ей работу у одной знатной дамы, где обещали хорошие условия. Красомила обрадовалась, повязала голову и отправилась на службу к этой даме. С головы до ног оглядела ее старая госпожа, потом спросила, что она умеет делать, и, когда Красомила ответила, решила оставить ее на два дня для пробы.
Ну и тяжелые же были эти два дня! Теперь Красомила сама увидела, что терпит служанка от капризных знатных господ, как пренебрежительно с ней обращаются. Не в силах была она это выдержать и через два дня вернулась домой.
— Знаешь ли, какие новости, женушка? — сказал Мирослав, когда спустя несколько дней пришел вечером домой с просветлевшим от радости лицом. — Наш король привез себе невесту, и завтра в замке будет большой пир, на котором он представит ее своим подданным. Говорят, король хочет нанять много кухарок и поваров, и каждый в этот день получит по нескольку дукатов. Ты ведь хорошо умеешь готовить, работы у тебя будет немного, не пойти ли тебе в замок кухаркой?
— Почему же не пойти, пойду. Столько денег в один день мне нелегко заработать, — ответила Красомила.
Рано утром она оделась, повязала на голову простой платок и пошла с мужем в королевский дворец.
— Я пока тоже поищу себе какую-нибудь работу, а вечером снова зайду за тобой, — сказал Мирослав, уходя из королевской кухни, куда привел свою жену.
Красомиле понравилась работа, которую ей задал на целый день старший повар, и она не обращала никакого внимания на то, что происходило в замке. Пир удался на славу, каретам гостей не было конца. Красомила бежала по коридору, когда ей встретился вдруг какой-то знатный вельможа весь в золоте и серебре, так что из-за блеска драгоценностей его было и не узнать.
— Пожалуйста, — обратился он низким голосом к Красомиле, — позовите кого-нибудь завязать мне башмак.
Красомила взглянула на него и, догадавшись по платью, что это сам король, нагнулась и принялась завязывать ему башмак. Король поблагодарил ее и отошел. Спустя минуту приходит слуга и спрашивает, где та кухарка, что завязала королю башмак, — ей-де велено пойти в верхнюю горницу к главной экономке. Красомила сделала так, как ей было приказано. Вошла к экономке, та учтиво ей поклонилась и попросила пройти в соседнюю комнату. С удивлением осмотревшись, Красомила увидела, что находится в нарядных покоях, где все напоминало ей о родном доме. Это были комнаты для слуг, а Красомила подумала, что тут, наверное, будет жить молодая королева. Но что ей самой тут надо делать — этого она еще не знала. Так она дошла до гардеробной, где на стульях и скамьях были разложены дорогие наряды, а на столах лежали великолепные драгоценности.
— Здесь вы можете выбрать себе платье и украшения к нему, я помогу вам одеться. Наш король хочет за вашу любезность пригласить вас на танец, — обратилась к ней экономка.
— Ради бога, — смутилась Красомила, — что скажет мой муж? Я должна танцевать с королем, и мне надо надеть это платье? Нет, нет, этого я не сделаю!
— Даже если я тебя об этом буду просить? — раздался за ее спиной голос, и она увидела рядом с собой короля и узнала в нем Мирослава.
Красомила испугалась и спросила с горечью:
— Зачем же ты все это сделал и так со мной поступил?
— Ты, верно, помнишь, с каким надменным ответом отослала домой моих придворных? Тогда я поклялся наказать твою гордость. Отец твой был на моей стороне, а твоя любовь была мне поддержкой. Но сам я не выдержал бы столь долгого испытания, если бы так не пожелал твой отец; я страдал вместе с тобою.
Тут отворились двери, вошел старый король, и все трое крепко обнялись.
— Дочь моя, это испытание горько, но, верь мне, оно будет благотворно и для тебя и для твоих детей! — сказал отец Красомиле.
В это время вошли придворные. Увидав юную королеву в дорогом, расшитом золотом платье и королевской диадеме, все были поражены ее красотой, которая стала еще более очаровательной, потому что не гордость и чванство отражались на лице красавицы, а доброта и приветливость.
Со счастливым лицом повел Мирослав любимую супругу в залу, где собрались знатные гости, чтобы с ликованием приветствовать молодую королеву.
Перевод Л.Толстой
|
|
